Все, что я хотела сказать. Моника Мерфи

– ублюдок, – говорит он несколько мгновений спустя, пока я отмываю запекшуюся кровь с его лица. Задумываюсь, не было ли кольца на пальце у того, кто его ударил. Вокруг больших синяков видны крошечные порезы. – У меня возникло предчувствие, что он собирается что-то с тобой сделать.

      Меня озадачивает его заявление.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Ты выставила его слабаком возле библиотеки. Ему это не понравилось. – Уит улыбается, закрывая глаза. – Тупицу одолела слабая девчонка. С ним покончено. Я серьезно, никто не смеет подраться со мной в кампусе и выйти сухим из воды.

      Моя рука замирает, полотенце так и остается прижатым под его глазом.

      – Что ты хочешь этим сказать?

      Он открывает глаза, такие ярко-голубые и сверкающие.

      – Эллиоту конец.

      – Но я думала, вы друзья, – озадаченно говорю я.

      – Ты врезала ему по яйцам и одолела его. А он в отместку попытался на тебя напасть. И взгляни на себя. Ты стоишь того, чтобы окончательно разрушить его репутацию? – Он машет рукой в мою сторону, а потом безжизненно роняет ее на кровать.

      Я убираю полотенце от его лица и в оскорбленных чувствах выпрямляю спину.

      – Ну ты и сволочь. Я рискую всем, тайком проводя тебя в свою комнату и пытаясь помочь, и вот чем ты мне отплатил?

      – А что я сделал? Всего лишь сказал «взгляни на себя». – Он закрывает глаза, поджимает губы, а неприятный рваный порез в уголке его рта краснеет от воспаления. Если не будет осторожен, останется шрам. – Ты просто девчонка. Слабая, бесстыдная девчонка, которая расправилась с ним одним ударом колена, будто он беспомощный. Вот почему он так злится. Я его не виню. Ты никто, но при этом разгуливаешь по кампусу, будто у себя дома, а он не твой, Сэвадж. Это мой кампус. Ты должна съеживаться от страха каждый раз, когда я просто смотрю на тебя.

      – Ты свинья, – я с силой толкаю его и встаю на ноги.

      Уит морщится от боли и переворачивается на бок спиной ко мне, но меня это даже не волнует. Надеюсь, он теперь вечно будет мучиться от боли. Надеюсь, ребро проткнет ему легкое, и оба наполнятся жидкостью. Он бы умер от этого.

      Случись это, я бы не почувствовала ни капли раскаяния. Никакого.

      Уит этого заслуживает. За то, как разговаривает со мной. Как обращается со мной. За то, что говорит обо мне. За то, что заставляет других делать со мной. Плевать, что он мне помог. Он сделал это из эгоистичных соображений. Его поступок не имел ко мне никакого отношения.

      Почему я должна ему помогать? Он отвратителен. Хуже человека я еще не встречала.

      – Как только твоя одежда высохнет, я выставлю тебя из комнаты, – обещаю я.

      – Кто-нибудь увидит, когда я буду уходить, – с раздражением говорит он, глядя в стену.

      – Мне все равно. Сам будешь объяснять, что ты делаешь в женском общежитии в такое время. И лучше тебе не впутывать мое имя.

      – А то что? – Он смотрит на меня через плечо. – Ты угрожаешь мне, Сэвадж?

      Нет смысла это отрицать.

      – Да, угрожаю. – Я подхожу к кровати и наклоняюсь, оказываясь с ним лицом к лицу. Наши рты так близко, что я чувствую его дыхание. Так