Все, что я хотела сказать. Моника Мерфи

расправляясь с последней пуговицей. Рубашка расходится в стороны, и я опускаю взгляд, но, благодаря единственной горящей лампе на прикроватной тумбочке, в комнате стоит полумрак. Я ничего не вижу. Но мне любопытно.

      Я хочу увидеть все.

      – Пожалуй, – равнодушно говорю я, будто его нагота никак на меня не действует.

      – Я покажу тебе, а ты мне. – Он кивает в мою сторону. – Ты тоже промокла.

      Моя одежда так вымокла, что капли воды буквально стекают на ковер.

      Чувствуя себя дерзко, я снимаю толстовку и бросаю ее в кучу с одеждой Уита. Скидываю обувь вместе со следками. Взявшись за пояс легинсов, я медленно спускаю их по ногам и все это время не свожу глаз с Уита.

      Он не отводит взгляд. Смотрит мне в глаза, будто мы соревнуемся, кто моргнет первым. Первым моргает Уит, на миг глянув на мои ноги, когда я наконец снимаю легинсы.

      Казалось, будто они приклеились к коже.

      – Ты правда разденешься догола. Передо мной, – произносит он, будто не верит.

      – Мне нечего скрывать, – говорю я, наслаждаясь брошенным вызовом, тем, как его взгляд блуждает по мне, словно он не знает, на что смотреть в первую очередь. Похоже, я полна сюрпризов. Все время заставляю его гадать. Он считает, что я кроткая овечка, которой можно помыкать.

      Он ошибается.

      Я тоже его рассматриваю. Уит сидит в моем кресле совершенно голый, не считая расстегнутой рубашки, и я понимаю, что это немного странно.

      Вся ситуация странная.

      – Мне тоже, – говорит он.

      – Мне начать первой? – Не знаю, откуда взялась эта храбрость, но я воспользуюсь ей.

      – Если ты настаиваешь. – Он улыбается. Морщится. Синяк у него под глазом становится темнее, придавая ему суровый, грубый вид.

      Принц ранен в бою. И мне придется делать вид, что я этого не видела. Будто не имею понятия, что произошло.

      Должно быть просто. Все равно мы не разговариваем друг с другом при посторонних.

      Потянувшись за спину, я медленно расстегиваю лифчик. Он отскакивает от кожи, и, спустив лямки по рукам, я бросаю его к вороху одежды.

      – Такая же красивая, как я себе представлял, – тихо говорит он, не сводя глаз с моей груди.

      Извращенец.

      Я не стыжусь своего тела. Им пользовались, и я его использовала. Сейчас это оружие массового поражения, и Уит – моя цель. Я полностью готова его уничтожить.

      Хотя, думаю, у меня есть преимущество, учитывая, что он ранен и прячется в моей комнате. Но все же. На войне нужно использовать любую возможность.

      Опустив руки на бедра, я прихватываю пальцами резинку нижнего белья. Сердцебиение замедляется, а потом снова становится размеренным и тяжелым. Взгляд Уита теплый. Оценивающий. Он слегка откидывается на спинку, и я понимаю, что он должен выглядеть нелепо, сидя почти голым, в одной только мокрой рубашке.

      Но он вовсе не выглядит нелепо. Ни капли. Я должна сейчас владеть ситуацией, но из нас двоих именно он чувствует себя уверенно и ждет моего следующего шага.

      – Ты снимешь их?

      – Хочешь посмотреть? – парирую я.

      – Ты