В красный. Лина Николаева

Рему тоже никуда не хотелось. Он продолжал изображать глыбу льда, но периодически брат сжимал левое запястье – это был единственный признак нервозности, который Рем позволял себе. Неудивительно, зная характер отца! На наследника он возлагал слишком много надежд, отказавшись замечать, что тот не рад своему месту. От предстоящей сделки зависело немало, и права на ошибку Рема лишили.

      «У меня оно есть», – хмыкнул Первый, следивший за ходом мыслей. А он только и ждал, что что-то пойдет не так, его позовут и, завладев телом, он снова почувствует жизнь. Говорили, все духи хотят этого. Про других Ран не знал, а своего точно не мог назвать правильным: жизнь-то он хотел почувствовать, но только чтобы разнести все к чертям, отомстив за свое прошлое.

      Водитель свернул с проспекта на улицу, немногим уступающую тому по ширине. Сплошное стекло – так можно было про нее сказать. Все самое дорогое – про расположившиеся здесь рестораны, магазины и бары это прозвучало бы столь же уместно. Обычно дороговизну подтверждали припаркованные автомобили: всегда самых современных моделей, с водителями в дорогих костюмах, но судя по пустым дорогам, просыпаться в такую рань для аристократов было ниже их достоинства. Если так, утренняя встреча Алванов и Рейтмиров означала, что этого самого достоинства у них куда меньше.

      Машина остановилась напротив входа в «Сад» – еще одной стеклянной громадины. Стены увивали цветы и лозы – иначе как магией объяснить цветение в этом холодном и ветреном городе, не знавшем лета, Ран не мог. Особенно красив ресторан становился в закатное время, когда стекла отражали красное или оранжевое солнце и здание казалось столбом пламени.

      Приняв одежду и передав ее в гардероб, метрдотель проводил Рана и Рема в частный зал. Ресторан принадлежал дому Рейтмиров, а Гердар, сегодня представлявший семейство, облюбовал его в качестве своего кабинета. С равной частотой говорили, что это из любви к еде и из любви к зеркалам, множество которых украшало ресторан. Так или иначе, несмотря на приближение сорокалетия, Гердар сохранил стройную, подтянутую фигуру, да и зеркальные стены зала закрывала зелень, мешающая самолюбованию.

      – Дан Рейтмир, к вам посетители: дан Реман Алван и дан Киран Алван, – чинно объявил метрдотель.

      «Чертовы даны», – Первый ворчал и скалился, как делал всегда, когда встречал любого, к кому относилось это уважительное обращение. О своей жизни зверь говорил редко, но что хорошего там было мало и что эти самые «даны» сломали его судьбу, Ран догадался едва ли не с первых дней вместе.

      Он осмотрелся. Одна дверь вела в коридор, а вторая? Рейтмиры были известны своей осторожностью, поэтому Ран предполагал, что за дверью поджидает дополнительная охрана. Окно без единой перегородки указывало на статусность места, и оно же мешало побегу: открыть такое или сломать было сложнее. Однако случись что, главной преградой окажутся трое охранников за спиной Гердара – впрочем, таким ли остановить зверя?

      Внимательность к деталям