Презумпция виновности. Часть 1. Надежды не тая. Россия. Наши дни. III. Макс Ганин

Руслан.

      Валера сидел чернее тучи и никак не реагировал на происходящее. Саша и Иваныч, находясь в отдалении от телефона, не могли слышать беседу, поэтому смотрели на все это с большим интересом и ждали окончания разговора. Гриша отодвинул от уха трубку, из которой продолжался крик возмущенного Руслана, подождал десять секунд, выдохнул и тихо, очень спокойно произнес:

      – Я повторяю: я готов перевести на общее максимум двадцать пять тысяч рублей. Эта сумма – мой взнос на год. Она включает в себя чай, конфеты и сигареты. Бо́льшим я помочь на данный момент не могу. Если ситуация изменится в лучшую сторону, буду давать на общее больше.

      – Ты ранее судимый, что ли? – очень спокойно и даже как-то по-дружески поинтересовался смотрящий за БС.

      – Нет! Я первоход, – так же по-дружески ответил Гриша. – Да, и еще… У Саши Ткаченко на сегодняшний день нет возможности дать на общее, поэтому я переведу также двадцать пять тысяч и от его имени.

      – Ну хорошо, переводи. Цифры киви-кошелька возьмешь у Валеры. Сегодня до конца дня деньги будут?

      – После нашего разговора я созвонюсь с женой и попрошу ее сделать перевод как можно быстрее. Если не сегодня, то завтра утром.

      – Договорились. Запомни, Григорий: в тюрьме самое главное – отвечать за свои слова. Передай трубочку другому новенькому, пожалуйста!

      Гриша отдал трубку Валере и встал. Его место занял Саша, он приступил к общению со смотрящим. Подсев на соседнюю шконку к Иванычу, Тополев облокотился на стену и полностью расслабился. До него доносились Сашины слова «Нет никакой возможности», «У меня ничего нет», «Срочно продать тоже нечего», «Все имущество арестовано следователем», «Я не был готов к аресту, поэтому ничего не оставил на черный день».

      Руслан пытал Ткаченко расспросами намного дольше, чем Гришу, но в итоге оговоренная сумма осталась незыблемой. После Саши смотрящий еще несколько минут пообщался с Валерой, который на этот раз говорил очень тихо и совсем неразборчиво. Закончив беседу, Чурбанов улыбнулся и не без ложной скромности заявил:

      – Н-у-у-у? Как я вас подготовил? Все отлично! И волки сыты, и овцы целы. Гриша, бери трубу и звони жене. Пусть она сегодня же сделает перевод на киви-кошелек Руслана за тебя и за Сашу – и проблем не будет. Попроси ее, чтобы она в назначении платежей подробно указала за кого перевод: ФИО и номер камеры.

      Валера достал тетрадку, где на последней странице был написан номер телефона смотрящего, к которому привязан кошелек, пример записи и назначения платежа: «Чурбанов Валерий Александрович Х28857». Затем передал ее Грише вместе с телефонной трубкой.

      Тополев разговаривал с Ларисой недолго – минут двадцать из положенных сорока. Новостей особо не было. Она рассказала ему, какие продукты купила для завтрашней передачи, какие вещи собрала, посоветовалась, в какую сумку ей все это положить. Сообщила, что договорилась с Дарьей – женой Ткаченко – о встрече завтра в четыре утра у входа в тюрьму. И что Даша совсем подавлена, находится в шоковом состоянии и до сих пор

57

Х – хата на воровском ходу, то есть поддерживающая воровские традиции.