Презумпция виновности. Часть 1. Надежды не тая. Россия. Наши дни. III. Макс Ганин

Вам вдвоем будет попроще и побыстрее. Тут, говорят, очереди огромные, надо занимать с ночи, да и нести такие тяжести лучше вдвоем…

      Закончив разговор, Гриша вылез из переговорной, оставив телефон на кровати, как указал Валера. Его место тут же занял Иваныч, которого на посту сменил Чурбанов. Ткаченко лежал на своей пальме скрючившись, лицом к стене, весь в своих мыслях и переживаниях. Грише тоже было о чем подумать после разговора с Ларисой, но он решил оставить все размышления на завтра и сел смотреть телевизор.

      Ровно в десять часов свет в камере выключился, и жители хаты, раздевшись до трусов, разлеглись по своим шконкам. Валера продолжал тихо чирикать со своей супругой по телефону, накрывшись одеялом с головой. Из коридора доносились звуки движения ресничек48, в которые заглядывал продольный, контролируя поведение арестованных после отбоя. Лежать на шконке было неуютно и жестко. Тоненький матрас на широких металлических прутьях кровати создавал иллюзорную видимость комфорта, но тем не менее человек – скотина, привычная ко всему, поэтому, покрутившись какое-то время и найдя удобное положение, Гриша уснул. Так закончился четвертый день его несвободы.

      Утром свет в камере снова зажегся. В половине седьмого баландеры49 просунули уже поднявшемуся Иванычу свежевыпеченный в пекарне тюрьмы горячий хлеб. От каши он отказался за всех, сказав «Мы баланду не едим». После этого включил телевизор и сделал звук погромче.

      – Вставайте, господа! Через тридцать минут прогулка.

      – А можно я не пойду гулять? – спросил, выглянув из-под одеяла, заспанный Александр. – Очень спать хочется!

      – Нельзя! – категорично ответил Владимир Иванович. – Одному в камере оставаться категорически запрещено. Были случаи самоубийства, когда все уходили гулять, оставляя одного в хате. Возвращались, а он в петле на дальняке висит или мойкой50 вены вскрыл. Поэтому либо все, либо никто. Ну, в крайнем случае вдвоем можно остаться.

      Саша неохотно снял с себя одеяло и спрыгнул со шконки.

      – Сегодня воскресенье, поэтому подъем, завтрак и прогулка на час позже обычного. А завтра вообще в шесть часов свет включат, поэтому привыкайте. Хочу напомнить, что нарушение распорядка дня, в том числе нахождение в кровати после подъема, строго наказывается администрацией тюрьмы, вплоть до карцера. Это до нашей камеры особо не докапываются из-за нашей привилегированности, а из остальных хат только и слышно, что кого-то на кичу51 отправили за нарушение режима. Поэтому не будем нарываться и подчинимся обстоятельствам, которые сильнее нас.

      В начале девятого пришли двое дежурных по этажу и, спросив сперва через ресничку, есть ли желающие выйти на прогулку, дождались утвердительного ответа. Только после этого открыли дверь и разрешили одетым по сезону арестантам покинуть келью. Иваныч передал продольному пачку «Парламента» и огласил общее желание гулять в большом дворике. Фсиновец кивнул, построил

48

Просмотровая задвижка на двери.

49

Заключенные, разносящие баланду – тюремную еду.

50

На тюремном жаргоне означает кусок лезвия бритвы.

51

На тюремном жаргоне означает штрафной изолятор