Убийство в Оптиной пустыни. Михаил Федоров

хозяин мохнатки задергался.

      Догадался, к чему все идет, и дернулся, подумывая бежать, но вряд ли мог скрыться в наручниках, и только бледнел.

      – Чья шапка? – Мортынов поднял шапку.

      – Моя, – глухо произнес бородач.

      – Фамилия?

      – Карташов, – ответил бородач, теряя голос.

      – Имя, отчество…

      – Александр Иванович, – произнес еле слышно.

      Кинолог записал: «Карташов…»

      В ворота монастыря въехали «жигули».

      Ворота монастыря

      Из них выскочил кинолог-лейтенант с похожей на волкодава собакой.

      – На подмогу, – сказал Мортынов сержанту-кинологу.

      Лейтенант вальяжной походкой подошел к сержанту:

      – Ну что, собачку пускали? – спросил и скомандовал волкодаву: – Рекс, сидеть!

      Теперь на пустырьке, как перед расстрелом, стояли пятеро мужиков и среди них бородач в бушлате. В стороне, словно ожидая чего-то, покачивались милиционеры с автоматами.

      Когда кинолог-лейтенант дал понюхать Рексу кепку из вельвета, потом скомандовал: «Искать!» и пустил овчарку на людей, пес походил-походил между замершими бедолагами и – никого не отметил. И только со второго пуска остановился и сел около бородача.

      Тот закачался.

      – Фамилия? – снова спросил Мортынов.

      – Карташов… – прошелестел голос того.

      Мортынов подошел к бородачу. Пригляделся к бурым пятнам на бушлате.

      «Похоже, кровь…»

      – Откуда пятна?

      Бородач окончательно потерял голос.

      Трех опознаний собачками оказалось достаточно, чтобы бородач попал в число стопроцентных подозреваемых.

      5. В морге в Козельске

      Осмотрев в бане инока Трофима, Грищенко с понятыми и игуменом вышли на улицу. Понятые не могли отдышаться. Игумен часто крестился.

      – Это еще не все… – сказала прокурор-криминалист, поправляя перчаточки. – Где третий жмурик?

      Мелхиседек прокашлялся и ответил:

      – В морге, в Козельске.

      – Тогды туды…

      Сняла перчатки. Закурила.

      Понятые плотоядно смотрели на прокуроршу, сами желая закурить, но им папироски не предлагали.

      Игумен стоял в стороне и отмахивал рукой разлетавшийся дым.

      Грищенко покурила, бросила папиросу и притушила каблуком сапога.

      – Отче, вы оставайтесь на хозяйстве, – понимала, сколько у игумена хлопот, – а мы в город имени одного парнокопытного…

      Лес вокруг Оптиной

      Река Жиздра

      Оставив игумена в монастыре, наказав Мортынову работать «по горячим следам», Грищенко прошла к воротам и плюхнулась на переднее сиденье «Волги».

      – Братец, к Козлам!

      – Куда-куда? – вмиг проснулся водитель и схватился за руль. – А, понял-понял…

      Понимал прокурора-криминалиста с полуслова.

      Понятые забились на заднее сиденье, устроили между собой чемоданчик.

      Легковушка