Фырка. 58- ая грань. Андрей Акшин

синим камнем. А камень-то, раз, под землю-то и ушёл. А иде точно, я не знаю.

      – Ага, имеется водица-то, – старик обрадовался. – Я её найду. А ты пойди в дом, женщина. Послушай, может хранитель чего и скажет.

      Медовая послушалась и ушла в дом, отметив про себя, что горбатый старик легко переходит с фольклорного говора на довольно правильный и грамотный выговор. Остальные, оставшиеся в саду, кто прячась, а кто и выпячиваясь, принялись наблюдать, как гыолог будет искать живую воду.

      А он не спешил. Убрал в чемоданчик люльку, из него же достал комок серебра, размял его пальцами, словно глину и положил получившуюся пластинку под плоскую шапочку. И принялся прохаживаться по саду. Молча, полузакрыв пречёрные глаза. Какое-то время ничего не происходило, ходил и ходил, и вдруг… горб на спине старика начал перемещаться! Медленно пополз влево. И чего вроде уж ей-то удивляться, но Фырка вытаращила глазки, да и вообще, выскочила из кисточки хвоста. Старик укорачивал шаг, пока не начал семенить, а горб всё полз и, наконец, седая коса уже лежала на нём. А затем изогнулась, перемахнула через плечо и образовала острый угол с вогнутой грудью горбуна. Старик широко распахнул свои пречёрные глаза, посмотрел, куда указывает кончик косы и громко произнёс: «Здесь!»

      – Тебе обязательно покурить?! – недоумевала привычка серебристая.

      – Не тяни чёрта за хвост! – возмутились сестричка золотистая. Фырка на всякий случай свой хвостик спрятала. За ветку. А сама – за яблоню.

      Деревниш ничего не ответил, он сосал пустой мундштук, неизвестно откуда попавший в длинные зубы, покрытые табачным налётом. Старик был сосредоточен. Старик? Фырка не отводила от него взгляда. И правильно делала. Чертовке, даже чертовке, такого видеть ещё не доводилось.

      Первыми обернулись седые волосы горбуна. Коса исчезла, а серебро седины перетекло в золото кудрей, тюбетейка-шапочка же исчезла. Распрямились грудь и спина, и пропал горб. Лицо стало медным и непроницаемым. Огромный богатырь в пластинчатых сверкающих доспехах стоял под грушей. Рука в железной рукавице коснулась чемоданчика, но глядь, а это уже не чемоданчик, но кованный медью сундучок с процветшим вилообразным крестом на крышке. И посох – уже не посох. Двуручный меч с широченным лезвием и с рукояткой-вороном. Богатырь коротко крикнул трубным гласом и вонзил переливчатую булатную сталь в землю. По самую тулью! Лязгнуло и заскрежетало. Земля исторгла, изрыгла синий камень, да так, что Фырка едва увернулась! Раздался звенящий шорох, и из шурфа ударила невеликая струя. Отвлекла внимание от витязя и несколько мгновений на него никто не смотрел.

      – Женщина! – Громко закричал старик-горбун, утирая мокрое лицо рукавом халата. – Неси кувшин!

      Медовая выскочила из дома и Фырка подумала, что женщина обязательно споткнётся о синий камень, но тот мелькнул ветхим надгробием и рассыпался прахом.

      Она бежала за живой водой, которая убьёт её прежнюю любовь. Медовая сама писала книги и знала, что слова, поражающие воображение, всегда приходят предчувствием. Чужие слова,