Бёрк. Оборотни сторожевых крепостей. Ли Литвиненко

начинается капюшон, прикрывавший голову, удалось не сразу. Только по меховой оторочке да по струйке пара орк понял, в какой стороне лицо, и откинул капюшон в сторону.

      Она медленно, без страха, поднял голову и посмотрела на Сфеноса огромными синими глазами. Так открыто, просто, с чистым любопытством смотреть могут только дети, потому что еще не знают об опасности окружающего их мира. Этот ребенок был совсем маленьким, худеньким и бледным, как любой человечек, к тому же все лицо его было усыпано красными болячками, как у матери.

      Орк как-то сразу понял, что это девчонка. В её взгляде уже было это – нарочито женское, уверенное и снисходительное. Да-да, вот так глядят на сильных представителей своих рас все бабы, будь их шкура хоть белой, хоть зеленой, хоть коричневой (про ушастых вообще можно не говорить). Вот и эта, только недавно научившаяся, наверное, ходить, уже лупит на него свои наглючие зенки и думает, что умнее всех.

      Сфенос тяжко вздохнул, как будто сейчас его заставляли вынести за кем-то отхожее ведро. Не сказав ни слова, сгреб находку и аккуратно, чтобы не помять, сунул за пазуху. Глянув на мертвячку, задумался, не снять ли что-нибудь с неё. Но куртка на ней была маленькой, а сумки или узла он не увидел. Сфен сделал большой шаг и, переступив через тело, пошел по следам в сторону леса, размышляя, зачем наградил себя этой пискучей обузой?

      Сначала от холодного свертка за пазухой сделалось неуютно. На одежду человечки налип снег и, подтаяв, влага студила кожу. Сфен прибавил шагу – болото закончилось и теперь шлось легче. После мерзлого месива твердая земля под ногами словно сама прибавляла скорости, и орку казалось, что он несется с быстротой лошади. От движения тело согрелось, и мысли вернулись к найденышу.

      Сфен забрал девчонку, не думая, просто инстинктивно спасал ребенка от смерти. Потом, ступив на след погибшего человека, поразмыслил и решил: самым лучшим отнести малышку к ее родичам. Чем бы ни руководствовалась безумная мать, отправляясь со своим выводком зимой на болота, а ребенку тут точно не место.

      Некоторое время сидящий за пазухой малыш не шевелился и просто тихо сопел. Орк шагал молча, делая вид, что ему абсолютно все равно, что происходит под его накидкой. Потом девочка расслабилась – Сфенос точно почувствовал этот момент – и прикоснулась к нему ладошками. Под оленьей шкурой на орке была надета лишь грубая суконная рубаха, зиявшая дырами, потому кожей он почувствовал, какие ледяные и крошечные у девчонки пальчики. Видно, не один час она просидела там, рядом с мертвой матерью.

      Потом малышка снова пошевелилась и прижала к телу орка голову.

      – Стучит… – сказала тонким голоском.

      Орк заинтересовался. Он остановился и заглянул себе за пазуху. Сдвинув набок платок, завязанный на голове, девчонка прижималась к его груди ухом и внимательно слушала, как бьется его сердце. Она посмотрела ему в глаза своими синими, словно лесные озера, гляделками и, легонько стукнув его в грудь кулачком, повторила:

      – Стучит!

      Орк