Сын Красного корсара. Эмилио Сальгари

сильнее, чем хотел бы казаться, приподнял голову капитана, чтобы тот не захлебнулся кровью. Прошло чуть больше минуты, и замелькали огни, на дорожках показались люди.

      – Сеньор граф, – сказал сын Красного корсара, – я должен оставить вас. Мне не хотелось бы, чтобы знали о том, что ранил вас я.

      – Благодарю вас, – ответил капитан слабым голосом. – Если выживу, надеюсь получить у вас реванш.

      – Когда вам будет угодно.

      Он поднялся и быстрым шагом направился к решетке.

      Мендоса и Мартин, известив слуг маркизы, удалились, в свою очередь, и перелезли через ограду. Когда слуги добежали до лужайки, капитан потерял сознание, но все еще крепко держался руками за обломок шпаги.

      – Капитан гранадских алебардщиков! – воскликнул дворецкий маркизы, руководивший слугами. – Друг хозяйки! Быстро несите его во дворец!

      Четверо слуг крайне осторожно подняли раненого и перенесли его в комнату на первом этаже, где уложили на кровать, тогда как пятый слуга побежал разыскивать семейного доктора. В это время прекрасная маркиза де Монтелимар, набросив на себя домашний шелковый халат, быстро спустилась и встревоженно спросила:

      – Бог ты мой, что случилось, Педро?

      – Тяжело ранен…

      – Граф де Миранда?! – побледнев, вскрикнула маркиза.

      – Нет, сеньора, граф де Сантьяго.

      – Капитан алебардщиков?

      – Именно так.

      – Выстрелом из пистолета?

      – Жутким ударом шпаги; половина клинка до сих пор торчит в груди.

      – Дуэль?

      – Вроде бы.

      – А что ранивший?

      – Исчез, госпожа.

      – И где же они устроили дуэль?

      – В вашем саду.

      – Этот человек всегда хотел кого-нибудь убить. Вот и получил свое. Кто же смог победить лучшую шпагу Гранадского полка? Кто? Но его ведь не убили, не так ли?

      – Только потерял сознание, но я полагаю, что из этой переделки капитан не выберется.

      – Позволь мне его увидеть.

      Дворецкий отодвинулся в сторону, и она вошла в комнату, где находилось несколько слуг, обмывавших уксусной водой губы и ноздри раненого, пытаясь вернуть его в сознание.

      Капитан лежал на кровати, раскинув руки, лицо его было мертвенно-бледным, лоб нахмурен. Из полуоткрытого рта вырывалось не дыхание, а продолжительный свист.

      В груди его, вблизи от сердца, по-прежнему торчал клинок; никто не осмелился вытащить его из опасения обильного кровотечения.

      Шелковый камзол в красную и голубую полоску, с крупными обшитыми серебром петлицами, был разодран на несколько дюймов в длину, но ни одна капелька крови не пятнала рубашку.

      Обломок шпаги служил тампоном.

      – Несчастный! – взволнованно прошептала маркиза. – Противник, нанесший ему такую ужасную рану, не может быть жителем Сан-Доминго, потому что все здешние мужчины испытывали страх перед шпагой этого человека… Педро, а доктора вызвали?

      – Да, госпожа маркиза, – ответил дворецкий. – Он вот-вот должен подойти.

      – Если он