Юноша с ландышем (сборник). Стася Холод

чтобы уточнить номер. Тут послышался короткий смешок, и Джинни заметила виднеющийся из-под парты носок башмака.

      – Это что еще за озорство? – возмутилась она голосом Кобры. – Немедленно вылезайте! Кто сейчас же не вылезет, тот будет строго наказан!

      – А кто вылезет, будет предателем!

      – Это кто сказал? – спросила Джинни и грозно постучала указкой по столешнице (в ответ – молчание). – Впрочем, я и так знаю, что Глория.

      – Ничего себе, – испугалась толстушка Барни.

      – Последний раз спрашиваю: вы вылезете или нет? – неистовствовала Джинни.

      – Не вылезем.

      Тут Джинни вспомнила золотое правило Черити-хауза «Как ты мне, так и я тебе» и, ни секунды не мешкая, юркнула ящерицей под учительскую кафедру.

      – Если вам по вкусу так заниматься грамматикой, то я ничего не имею против. Сейчас мы будем спрягать глаголы, – сказала она бодро.

      Урок начался. Джинни делала вид, что ей даже нравится под кафедрой.

      – Учтите, там пауки. Служанка-бездельница совсем не убирает, – заботливо предупредила ее Глория.

      – Люблю я пауков, – сказала Джинни ласково, – они вкусные. Чем вам не угодили эти милые создания?

      Под партами было тесно, темно и даже как-то страшновато. Первой закапризничала Барни:

      – Глория, может, хватит, а? Я устала, у меня ноги болят.

      Джинни злорадно усмехнулась, и Глории сделалось стыдно, что у нее такие безвольные повстанцы.

      – Замолчи, пивной бочонок, – цыкнула она сердито, – все бы только хныкать!

      – Диктант будем писать сидя на шкафу, а работу над ошибками выполним на потолке, – упивалась Джинни.

      Недовольство росло и неизвестно, во что бы вылилось, если бы не мисс Николсон. Она решила проверить, как там дела у новой учительницы. За дверью было тихо и спокойно, ученицы прилежно отвечали урок, и патронесса облегченно вздохнула, но расслабилась она рановато. Проходя по галерее, из которой хорошо просматривались окна второго класса, мисс Николсон увидела, что кабинет пуст, – прямо-таки наваждение какое-то! Она вернулась и растерянно спросила:

      – В чем дело? Где все?

      Из-под кафедры показалась голова Джинни, увенчанная туго затянутыми рогульками, с одной из них лохмотьями свисала паутина. От досады и обиды ей ужасно хотелось сказать: «Это они первые начали», но Джинни никогда не была ябедой. Она потупилась и промолвила смиренно:

      – Ничего особенного, просто мы спрягаем глагол «прятаться».

      – Пойдемте со мной, вы мне нужны.

      Когда дверь за ними закрылась, девочки вылезли из-под парт. Они отряхивали пыль с форменных платьиц и гадали, что все это значит.

      – Глория, я не хочу на шкаф, – канючила Барни.

      Неповоротливая и толстая как булка, она и на турник-то забиралась с большим трудом.

      – Послушай, а откуда она узнала, что ты – Глория? – спросила Кристин.

      Та пожала щуплым плечиком.

      – И пауков