Юноша с ландышем (сборник). Стася Холод

койкам, – учитель погрозил им тощим пальцем, – Ужо я до вас доберусь! – и тут же, с мольбой в голосе, обратился к соседу. – Мистер Джанипер, уверяю вас, произошло какое-то недоразумение! Пусть оно останется между нами.

      Хотя эсквайр и не намеревался посвящать мистера Притчетта в злодейство Фрэнсиса, тот неожиданно проявил удивительную сообразительность и догадливость. Взывая к его совести, учитель воскликнул:

      – Не могу поверить, мистер Джанипер, что вам настолько жалко горсти марципана!

      – Мне его жалко, – эсквайр с сердцем показал ладонью на Фрэнсиса, – неужели вы этого не понимаете?

      Мистер Рудфилд между тем пребывал в блаженном неведении. Он вернулся с собрания, сделал запись в расходную книгу, просмотрел корреспонденцию, попил чаю, а сон все не шел. Директор вспоминал свой утренний разговор с викарием и размышлял, чего купить перво-наперво: учебники, новые клюшки для гольфа или глобус звездного неба, как вдруг в коридоре послышались шаги и пререкания. Дверь распахнулась, и мистер Рудфилд увидел своего доброго соседа-эсквайра, из-за спины которого выглядывала гномастая физиономия учителя.

      – Мистер Джанипер – в такой поздний час! Что случилось? – испугался директор.

      Тут взгляд его упал на Фрэнсиса, и он спросил удивленно:

      – А ты здесь откуда?

      – Из моей кладовки, сэр, – невозмутимо сообщил эсквайр. – Примите к сведению – второму мальчишке удалось улизнуть.

      Будучи отцом многочисленного семейства, мистер Джанипер воздержался от более резких высказываний и поспешил удалиться. У директора же был такой вид, будто ему в спину вонзили нож. Он растерянно смотрел на сына, пытаясь осознать смысл услышанного.

      – Кто подбил тебя на?.. – слово «воровство» застряло в горле шершавой абрикосовой косточкой.

      Фрэнсис вздрогнул – коленки подкосились, будто под них впились булавки. С трудом преодолевая страх, он тихо промолвил:

      – Никто, сэр. Я сам…

      Казалось, с его губ вот-вот сорвется что-то еще, но этого не случилось. Мистер Рудфилд молчал. Молоточки невидимой музыкальной шкатулки по-инквизиторски беспощадно выстукивали слова, произнесенные им сегодня перед жителями всего Эрмингтона: «…юноши набожные, порядочные, честные, они воспитаны в духе послушания и почтения к старшим, а хорошее воспитание всегда приносит добрые плоды». Найк Грейп оказался прав, и даже едкая слеза раскаяния, проложившая путь по расцарапанной щеке Фрэнсиса, не повлияла на исход событий.

      III

      – Вот вам и тихоня! Вот вам и размазня!

      – Кто бы мог подумать, что Фрэнсис способен на такое!

      Закрыть собой товарища считалось в Бентинк-хаузе высшей доблестью. Кевин Адамс, смертельно уставший и насквозь промокший, прибежал в приют только под утро. Он всю ночь слонялся вокруг дома эсквайра, кляня свое малодушие, но идти в одиночку через буковую рощу не осмелился. Он видел, как мистер Джанипер, понуро опустив голову, отвел на конюшню лошадь, а потом несколько раз принимался курить