Черными нитями. Лина Николаева

камином, перед которым дремала собака. Хотелось сесть у огня, растормошить пса, погладить ему шерсть, почесать пузо. Поставить рядом кресло, в одну руку взять стакан с виски, в другую – книгу. И чтобы все это в своем – своем! – доме под крышей из красной черепицы.

      Не успев выйти, Рейн услышал две пары шагов в коридоре.

      – …Неспокойно, – донеслось окончание предложения.

      Он осторожно выглянул: напротив ряда картин замерли В-Бреймон и Э-Стерм.

      Нелан вздохнул:

      – Да, но когда в Кирии было спокойно? Только в прошлом году случилось три восстания, и каждое из них оказывалось крупнее предыдущего.

      – Мы это обсуждали, – В-Бреймон явно был раздражен. Голос у него оказался суровым, жестким – таким и должен обладать глава Инквизиции. – Надо правильно решить вопрос с королем, и все стихнет. Смотри за собравшимися, один из них… Ты сам знаешь.

      Голоса затихали. Рейн вынырнул из-за поворота и прошел мимо В-Бреймона и Э-Стерма, поклонившись им. Он уже сделал шаг в сторону, как в коридор кубарем влетело два сцепившихся парня. Один был в форме послушника, телосложение второго выдавало в нем инквизитора.

      Они поднялись, инквизитор схватил церковника за грудки и с такой силой приложил к стене, что зашатались картины. Рейн подскочил к инквизитору, хлопнул его по ушам, и парень осел, схватившись за голову. Дотянувшись до замершего служителя, практик сжал пальцами тонкую жилку на шее. Раз, два, три. Церковник сполз по стене.

      Драка между представителями двух фракций могла стоить скандала, и тело решило действовать быстрее, чем мысли поспели за ним. Рейн не сразу понял, что поднял руку на старшего по должности, и это могло стоить жалования или даже места. Повернувшись к главе Инквизиции и его помощнику, он склонил перед ними голову.

      На несколько секунд воцарилась тишина, затем Ригард рассмеялся:

      – Из какого ты отделения, парень?

      – Из Третьего, – незамедлительно ответил Рейн.

      – Давно служишь?

      – Четыре года.

      В-Бреймон удивился:

      – За четыре года практик умирает или поднимается выше. Что с тобой не так?

      Рейн стянул маску. Глава и советник переглянулись. В-Бреймон шагнул к ноториэсу:

      – Точишь на Церковь зуб, парень?

      – Да, – подсказал Аст.

      – Скорее, всю челюсть, – Рейн криво усмехнулся. – Меня отправил на перевоспитание собственный отец

      – Из рода церковников, но на службе Инквизиции – это интересно, – задумчиво протянул Ригард. – Из какой ты семьи, парень?

      Нелан наклонился к главе и шепнул на ухо:

      – Он может подойти. – Рейн прочел по губам.

      – Я из рода Л.

      – Хорошо. Теперь иди.

      Голос В-Бреймона прозвучал холодно. Рейн снова поклонился и направился дальше по коридору, будто знал, куда шел. Хотелось переглянуться с Астом, поговорить, но он держал себя в руках, уверенный, что и Ригард, и Нелан смотрят ему вслед.

      Рейн вернулся в гостиную. Нол Я-Эльмон сидел в окружении