Черными нитями. Лина Николаева

ступени практик замедлил шаг. Уверенности не было, но Рейн делал ставку на свой опыт: если Дети Аша действительно собирались в доме, следы их пребывания стоило искать внизу. Протоколы, повестки, письма – бумаги были говорливее убитых наверху, и если он найдет что-то важнее, это даст ему преимущество перед остальными.

      Подвал, скорее, напоминал коридор жилого дома. Лампы освещали его слабо, но достаточно, чтобы разглядеть незатейливые полосатые обои, выцветший ковролин, в воздухе еще витали ароматы сладкого пирога и кофе.

      Держась у стены, Рейн толкнул первую дверь. Пусто. В комнате явно кто-то жил и покинул ее в спешке: по-прежнему горела лампа, незаправленной осталась кровать, бумаги на столе залила опрокинутая чернильница. Обыскав комнату, Рейн открыл следующую дверь – картина повторилась.

      Для Детей Аша привычным было давать приют другим отступникам, которые нуждались в этом. Это и выдавало их чаще всего: больше людей – меньше сила тайны. Однако живущих здесь предупредили. Знал ли Энтон? Было ли это его оплошностью, или задание сводилось к расправе над семьей и прислугами? Виновными, да?

      Послышался легкий шаг – Рейн обернулся, схватившись за нож. По коридору крадучись шел Д-Арвиль, за его спиной маячил Анрейк.

      – Некоторые сбежали, – доложил шепотом практик.

      – Наша цель еще здесь, – глава ответил еще тише. – Идем.

      Рейн позволил себе паузу, прежде чем сделать шаг. Итак, Энтон знал, и у него была своя цель. Ее он не назвал, но и отсылать Рейна не стал – часть проверки? Но Анрейк за спиной главы отделения?.. Ответ пришел быстро: возможно, Энтон хотел отметить парня, чтобы заручиться поддержкой его семьи – в Инквизиции род Т занимал достаточно постов.

      Спустя один поворот и три двери Рейн поднял руку, давая знак остановиться. По ту сторону раздавалось гудение. Энтон показала на пальцах «входи». Практик положил ладонь на дверную ручку, аккуратно повернул ее. Тишина. Дверь открылась на десять сантиметров, двадцать. Он скользнул внутрь, держа нож наготове.

      Сбоку мелькнул силуэт. Сделав прямой выпад в солнечное сплетение, Рейн подался в сторону и повалил мужчину ударом в основание черепа.

      Ничего не осталось от образа жилого дома: за дверью развернулась настоящая лаборатория. Ее наполняли звуки: гудели моторы и насосы, двигались шестеренки, приборы посвистывали, трещали, вибрировали. Медь, сталь и латунь переплетались в приборах с линзами и лезвиями. Белый свет ламп выхватывал стол, на котором лежали двое мужчин с подведенными к носам трубками. Они были еще живы, но цвет кожи, набухшие, точно канаты, вены говорили о том, что осталось немного.

      За столом пряталась девушка в коричневом платье и фартуке медсестры. Выходит, слова про запретные эксперименты – правда? Ну, хоть что-то в этом чертовом деле оказалось верным. Бывало и того меньше.

      – Пойдешь со мной, – скомандовал Энтон Рейну, затем обратился к Анрейку: – Выведи их. Поговорим с ними в Черном доме.

      Глава отправился дальше по коридору. Он шел уверенно, будто уже бывал в доме и знал, куда