Лихо. Двенадцать железных цепей. Яна Лехчина

было двадцать шесть – ровесница Нельги. Вот уже семь или восемь лет тот считал её своей верной подругой и любимой женщиной, и этого не изменили ни его связи с другими, ни женитьба на дочери мазарьского господаря, которую устроила госпожа Кажимера. Амельфу многие находили очаровательной, но на взгляд Уршулы, дело было совсем не во внешности. Молодой господарь был хорош настолько, что в качестве его любовницы представлялась кто-то вроде Ляйды, не меньше, – чтобы глаза жгло от неоспоримой красоты. А Амельфа была коренаста, с чересчур широким ртом и щербинкой между передних зубов. Белокурая, сероглазая, с лицом такой формы, какую образуют шеи двух подплывающих друг к другу лебедей – мила, бесспорно, но не настолько, чтобы потерять голову. Так что она покоряла другим.

      Уршула знала: лебеди выглядели нежными птицами, но на деле были сильны и опасны. Годы, прожитые в господарском тереме, научили Амельфу заводить соратников и казаться врагам безобиднее, чем она была на самом деле. Амельфа со всеми держалась доброжелательно и никому не строила козней, но Уршула догадывалась, что сокрушительным колдовством Звенящего двора та владела так же чудесно, как и невесомым.

      – Госпожа моя, – сказал Нельга, закидывая в рот сахарный шарик. – Если нужно, я дам твоим ученицам своих людей. Чтобы защитить их в борожских землях.

      Не удержавшись, Уршула стрельнула взглядом в Ляйду. Та держалась куда невозмутимее – пушистые ресницы по-прежнему опущены, пальцы оплетали чашу. Если она и думала о том же, о чём и Уршула – что им даром не сдались господаревы дружинники, – то понять этого было никак нельзя. Только мешаться будут – у них ни крыльев, ни волшебных коней. А что до защиты, так Уршула и Ляйда прекрасно справятся сами.

      Госпожа Кажимера мягко улыбнулась.

      – Не думаю, что твои люди в борожских землях обрадуют господаря Добромысла.

      Нельга прищёлкнул языком.

      – Тоже верно. Я могу сделать ещё что-то? Сопроводить тебя в Тержвице?

      Госпожа легонько повела подбородком.

      – Если только ты сам хочешь на него посмотреть.

      Уршула ни разу не слышала, чтобы она говорила Нельге «нет». Любой отказ звучал как рассуждение или совет.

      Нельга криво усмехнулся.

      – Я хочу, чтобы нашли того, кто превратил Беривоя в чудовище. И готов посодействовать.

      Госпожа Кажимера вытянула руку и накрыла его ладонь своей.

      – Я ценю это, Нельга, – сказала она любезно, – но не вижу необходимости тебе покидать Стоегост. Оставь этот чародейских суд мне и моим ученицам.

      Уршула на её месте сказала бы короче: да не лезь ты куда не просят. Но вряд ли так дозволялось говорить с господарями.

      Нельга посмотрел на свиток на коленях у Уршулы.

      – Это всё-таки колдун из Чернолесья?

      – Посмотрим. – Госпожа Кажимера приподняла кувшин, собираясь разбавить вино водой. Кувшин перехватила Амельфа: ей было сподручнее.

      – Колдун связан с Добромыслом?

      – Никак не связан, – успокоила госпожа. – Он живёт