Восприемник. Константин Александрович Алексеев

Костоев вот-вот должен с проверки вернуться. Неровен час раньше приедет – и тебе влетит, и земляку твоему.

      Шаховцев вздрогнул. Фамилию ротного старшины не знали даже Влад с Ленкой, не говоря уже о других обитателях общаги.

      – Что, не узнал? – владелец «жигуленка» притормозил, зажег свет в салоне, и Иван наконец понял, что незнакомец не кто иной, как Петраков из особого отдела дивизии.

      – Ну вот и ладненько, – контрразведчик вновь щелкнул выключателем. – Вижу, признал… Ну что, Иван Сергеевич, как в общаге, все в ажуре?

      Шаховцев машинально кивнул, ошалело таращась на особиста.

      − Смотрю, тебе и бакшиш для дежурного по роте собрали, − капитан бесцеремонно заглянул в пакет пассажира. – Ого! Водяра не какая-нибудь, а кристалловская! Классные у тебя кореша! Небось, еще и с подругой какой-нибудь успел покувыркаться, так? Да вижу, не отнекивайся! Дело-то нужное, против природы не попрешь… Вот только неужто тебе так приспичило, что ты даже у Костоева не отпросился, а втихую из наряда свалил?

      Иван подавленно молчал. Попасться в самоволке, причем не кому-нибудь, а особисту – это было куда страшнее, чем если бы его заловил комендантский патруль. Неделя гауптвахты была обеспечена…

      − Впрочем, самоволка – это полбеды. Максимум на «губе» отсидишь, − контрразведчик словно читал его мысли. – А вот то, что ты двадцать пятого декабря на маршруте человека покалечил и вдобавок обчистил его – это уже куда серьезнее!

      «Все… Попал…» − Шах почувствовал, как бешено стучавшее сердце вдруг замерло, оборвалось и рухнуло куда-то в бездонную пропасть.

      − Да-а-а, дружище, встрял ты по полной, − сочувственно протянул капитан. – И притом еще не кого попало грабанул, а завсектором мэрии! Сам Лужков распорядился кровь из носу найти тех, кто это сделал! А ты к тому же наследил там будь здоров: «пальчики» твои и на удостоверении потерпевшего остались, и на бумажнике.

      − И что теперь? – Иван произнес эти слова машинально, все еще находясь в шоке от услышанного.

      − А то, что судить тебя будут. Тем более что тот дядя из мэрии запомнил что тебя, что Киреева, да и шофер его видел, как вы за ним увязались. Сперва грешили на местных ментов, пока «терпила» не вспомнил, что у тех, кто его накрячил, на рукаве шеврон с соколом был. А остальное уже было делом техники: сначала мы проверили тех бойцов, кто на том маршруте службу нес, но не в цвет оказалось: пацаны, что там были, под описание никак не подходили. Вот тогда прикинули, кто на соседнем патрулировал, и все сошлось: один плюгавый, рожей на хорька похож, а второй этакий громила под два метра! То бишь, Киреев и ты.

      В салоне повисло молчание.

      − Эх, Иван-Иван, − Петраков вздохнул. – Ладно Киреев, он по жизни гнилой, только и норовил, как кого обобрать да денег стрясти, а ты-то?

      – Я не хотел…

      – Да знаю, что не хотел! Небось, когда тот мужик сдачи Крысе отвесил, по привычке на выручку кинулся да силу не рассчитал?

      Шах едва заметно кивнул.

      − Вот только это теперь не докажешь, − продолжал