Ротмистр Гордеев. Эскадрон особого назначения. Дмитрий Дашко

говорит, что это индивидуальная особенность троллей. Но в целом надо признать, что живучесть у нечистой силы все же повыше, чем у нас, людей, и чтобы уконтрапупить демона, надо изрядно постараться.

      Остатки японской железнодорожной роты предпочли за лучшее отступить. Здешний склад постигла участь первого – все, что можно сжечь и уничтожить, мы сжигаем и уничтожаем. Взрывчатку стараемся забрать с собой. Уж чего-чего, а применение ей всегда найдется. Вон сколько вкусного попадается на пути.

      И довольно испытывать судьбу. Пора уходить в горы. Устали и люди, и лошади, а японцы непременно соберутся с силами, чтобы кинуть ответку.

      Весь день медленно движемся по горному лесу. Тащим тачанки из последних сил. Выбираем место для лагеря. Обустраиваемся – надо дать отдых всем и подумать, что делать дальше. Отправляю очередного голубя с донесением о том безобразии, которое мы устроили противнику, особо подчеркиваю, что наша ночная атака на лагеря железнодорожных строителей даст только временный эффект, задержит строительство, но не остановит его.

      Под вечер в небе снова замечен тэнгу. Снова пытаюсь выцелить его, чтобы гарантированно снять. И снова он стремительно улетает, когда я кладу палец на спусковой крючок. Словно чувствует мое намерение.

      Глава 2

      Ночную тишину рвет в клочки взрыв снаряда. Какого хрена?!

      Ни мы, ни японцы – не любители палить из пушек в темноте. Тем более наших тут и близко нет.

      Судя по звуку, снаряд прилетел с изрядным недолетом.

      Не успеваю об этом подумать, как грохает второй разрыв – на сей раз перелет.

      Твою дивизию! Это ж классическая артиллерийская вилка…

      – Уходим с позиции! – во весь голос командую я.

      Бойцы действуют слаженно, мы быстро покидаем импровизированный лагерь в лесу и, надо сказать, вовремя: через минуту снаряды начинают рваться там, где мы только что находились, а ложатся они очень даже густо.

      Интересно, как это японцы смогли нас засечь, подтянуть батарею, а потом еще и открыть огонь и явно с корректировщиком?

      Времени на выяснение нет, спешно уходим под густое прикрытие деревьев.

      Обстрел не прекращается. Японцы еще не знают, что закидывать нас снарядами больше не имеет смысла. Ну пусть лупят: каждый их бабах в пустоту – ущерб казне, а она у японцев не самая богатая. Чудом и с английской помощью до конца войны протянут.

      Отмахав с полдюжины верст, делаем первый привал, заодно принимаю доклады от унтеров: «двухсотых» и «трехсотых» по счастью нет, имущество тоже не растеряли.

      Больше всего переживал за взрывчатку – не приведи бог накроет снарядом – и всё, северный полярный лис котенку. И нам вместе с ним.

      С обоими прикомандированными к отряду офицерами: Маннергеймом и Вержбицким – тоже полный порядок.

      – Легко отделались, – резюмирую я.

      Артиллерийская канонада смолкает, начинается активная пальба из винтовок и ручных пулеметов. «Музыка» звучит довольно долго, как будто неприятель решил нашпиговать