Дух воина. Юрий Юрьев

хоть мельком взглянуть на постояльца, поселившегося у её деда. Велимудр это прекрасно понимал и, хотя запретил внучке появляться здесь в присутствии гостя, но раз уж пришла, не стал её за это сильно укорять. Бросив на женщину ещё один строгий взгляд, он всё же сменил гнев на милость и уже спокойно сказал:

      – Ты, внучка, не смейся над Иваном, ослаб он после хвори тяжкой, токмо-токмо силы начал набирать. Коли такая прыткая, то возьми да покажи как надобно.

      Заречный бросил скептический взгляд на женщину. Она хотя и не была модельной внешности, скорее даже наоборот, с крепкой, но не лишённой талии приземистой фигурой, однако и на атлетку тоже вовсе не походила. Вот только вопреки его ожиданиям Анастасия не стала отнекиваться, а, поставив лукошко у порога, уверенно подошла к колоде и играючи, одной рукой, выдернула из неё колун. Лицо Ивана вновь залила краска стыда. Старик, конечно же, знал о способностях внучки, и его предложение вынуть топор было ещё одним щелчком по носу гостю. Но злиться или расстраиваться он не собирался, так как и сам, будучи командиром роты, не раз применял такую методику для стимуляции внутренних резервов у своих подчинённых. Это было что-то вроде, как взять на слабо.

      – На, держи, воин, – женщина протянула топор Заречному, одновременно, в который раз, стрельнув в него своими большими глазами.

      – Спасибо, – буркнул он, принимая из её рук инструмент.

      – Будь здрав, – ответила Анастасия и, демонстративно развернувшись, направилась к воротам. Проходя мимо Велимудра, спросила:

      – Так мне завтра не приходить?

      – Нет, не нужно. На завтра у нас ещё еды хватит, – ответил тот.

      Он проводил внучку взглядом до ворот и хотел уже было идти в дом, но негромкий окрик Ивана остановил его.

      – Велимудр, так ты так и не сказал, где муж твоей внучки?

      Старик обернулся. Помолчал некоторое время, а потом всё же ответил:

      – Знатный воин был её муж да сгинул в походе Хана Батыя супротив крестоносных бусурман в Силезии, аккурат недалече от местечка Легнице. Тьма народу славянского сгинуло в этой битве, но и супостатам сладко тожеть не пришлось. Порубили тогда бусурман наши полки в капусту, не дали на земли русские напасть. Упредили, стало быть, их коварные замыслы. Долго ещё голову их предводителя Генриха, на копьё надетую, напоказ возили для назидания оставшимся в живых.

      – Постой, я ничего не понимаю, – возразил Заречный, – при чём тут славяне, когда поход был монголо-татарский?

      – Тьфу ты, – с досадой сплюнул старик, – хорошо же вам в вашем веке кривду в голову-то втемяшили. Кто токмо придумал всю эту нелепицу. Ты мою внучку видал?

      – Ну да, – смутился Иван, увидев, что расстроил своего спасителя.

      – Вот она, как и я, чистокровная моголка! Обрати внимание, не монголка, как у вас там глаголят, – Велимудр сделал ударение на букве «н» в слове «монголка», – а моголка. Вот и скажи мне, мил человек, похожа она