Не выпускайте чудовищ из шкафа. Карина Демина

слишком честный, чтобы взятки брать, а пенсия у него вкупе с жалованьем не столь велики, чтобы хватило на этакую ерунду.

      Во всяком случае, не когда у тебя молодая жена.

      Появилась.

      Я поморщилась и велела себе успокоиться. Появилась и появилась. И хорошо. Мне бы порадоваться, что хоть кто-то жить начал. А радости не было. Только раздражение и глухая ядовитая зависть.

      Присесть я присела. А Медведь вот не спешил.

      Стоял, чуть покачиваясь.

      Кресло мы ему с Софкой поднесли, еще когда только-только переселились на остров и тешили себя надеждой, что уж здесь-то все будет иначе. А он принял. Попробовал бы не принять.

      – Тьма, ты…

      Я напряглась. Если уж Медведь не по имени обратился, то… нет, оно, конечно, можно. Я и сама-то его Медведем кличу. В мыслях. Так-то он Османов Олег Ефремович, ежели по паспорту, но Олега Ефремовича я знать не знаю, а с Медведем мы изрядно крови пролили.

      Там.

      В прошлом.

      В прошлом, которого нет.

      Не выпускайте чудовищ из шкафа.

      Что за глупая фраза… и, главное, прицепилась. А Медведь смотрит так жалко, что охота затрещину отвесить.

      – Говори уже, – вздыхаю, понимая, что лучше б меня и вправду уволили. – Уезжаешь?

      – Софья?

      Я покачала головой.

      – Ты же знаешь, что она больше не видит.

      – Ну да, ну да… – Он провел ладонями по голове.

      Голова у него массивная и бугристая, в шрамах вся. Это когда он под осколочную огненную угодил. Чудом вытащили. И… и волосы не растут почти. На шрамах. А между ними пробиваются седою щеточкой. И оттого черепушку Медведь предпочитает брить налысо.

      Не знакомых с ним людей впечатляет.

      – Из-за нее, да?

      – Тьма… – Он все-таки сел.

      На пол.

      И плевать на мундир, хотя не понятно, с чего это Медведь ныне парадный нацепил. Он форму любит примерно как я городские танцы. И нехорошее предчувствие окрепло и оформилось.

      – Сердце у меня, – тихо произнес он. – Ты же знаешь… ты тогда меня вытащила… спасибо. Я и вправду помню.

      Кто бы сомневался. И я помню. Хотя многое отдала бы, чтобы забыть. Хоть что-то забыть.

      Не выпускайте…

      В шкаф, мать вашу!

      – Тогда еще целитель, ну, помнишь, говорил, что я чудом… и собирали.

      По кускам. Не только его. Но ему повезло, что все куски были на месте. А целитель, мастер Зикорский, был старым въедливым козлом, который не пропускал ни одной юбки, но при этом лучше него спеца на нашем участке фронта просто-напросто не было.

      – Ну и предупредил, что оно свое все равно возьмет.

      Это я понимала.

      – Давно?

      – Да уж лет пару как. Сердце прихватывать начало. А в прошлом, помнишь, слег?

      Еще бы. Я тогда испугалась до усрачки, потому что… потому что не имел он права умереть. Просто не имел, и все тут!

      Не сейчас, когда войны нет!

      Медведь дернул башкой.

      – Оно вроде простуда. Хрень же ж. Чтоб штурмовик и с простуды. А оказалось, что тоже сказалось. Мне… посоветовали уехать.

      – И