Жена странного человека. Александр Вин

уходящее солнце сделало реку красной, он заметил, что Одда устала.

      – Всё, всё. Тебе необходим отдых. Я привык к таким прогулкам, а ты…

      – Пока нет.

      – Тогда прощай.

      – До завтра? Соглашайся, смотритель! Сходим в кино. Во сколько?

      Давно забытый запах утюга казался странным.

      Линии тщательно отглаженного костюма поражали правильной геометрией, а с вечера ещё начищенная обувь – лёгкостью, сухим и твёрдым кожаным скрипом.

      Первый раз за многие дни он так внимательно брился.

      Где-то в одной из больших походных сумок нашёлся почти пустой флакон когда-то волнующего одеколона.

      Рубашку и галстук он купил, запросто попросив капитана дебаркадера о кратком финансовом одолжении.

      Фасон его почти позабытого белого плаща был вне времени.

      Когда, полностью приготовившись, он выпрямился и встал перед высоким зеркалом в кают-компании – вздрогнул.

      И это он был таким? Тогда, давно?..

      К реке вышел заранее.

      Ничего вокруг за прошедшие ночные часы не изменилось: тот же самый бетон новой набережной, брусчатка древней мостовой, неясное намерение восходящего солнца; редкие, привычные по своим утренним поступкам люди.

      Другим был он сам.

      Каждый шаг – как полёт, стремительный и точный. Тугие манжеты звали делать только значительные по своим последствиям жесты.

      Горько и гулко прозвенела где-то в далёком парке осенняя птица.

      Он коротко и нетерпеливо шагал из одного конца набережной в другой; желая сохранять приготовленное впечатление, зашёл под открытый навес музейного крыльца только когда упали первые и, как ему хотелось, случайные, капли дождя.

      Через минуту ливень уже ревел потоками из водосточных труб, грохотал совсем близким рассветным громом.

      От воды, наверх, к лестницам, быстро собрав свои удочки и рюкзаки, пробежали два рыбака.

      Знакомые, но вряд ли они обратили внимание на высокого, в плаще и в строгом костюме молодого мужчину, что-то ожидающего у дверей музея.

      Да и он просто отметил взглядом их бегство, с тревогой наблюдая за другими событиями, происходящими на дальнем повороте набережной.

      Он знал этого старика на скрипучей коляске.

      Каждое утро, если бывала погода, рыбака-инвалида привозил к реке сын. Ровно в полдень он забирал отца, помогая тому сделать несколько трудных шагов от парапета к коляске.

      Старик всегда всем улыбался, приветствуя проходивших мимо людей удачным количеством пойманных рыбок в прозрачном пластиковом пакете.

      Сейчас старик молча кричал…

      Холодный дождь хлестал по тонкой спине, быстро прибив к пронзительно маленькой голове редкие седые волосы.

      Рыболов сначала скрючился в своей коляске, не ожидая никакой своевременной помощи, рассчитывая только на скорое окончание дождя; потом поприжимал крохотные озябшие кулачки ко рту, что-то надумал, резко привстал, перевалился и выпал с сиденья на асфальт.

      На коленях, по лужам, старик сделал несколько движений-шагов, толкая перед собой дёргающуюся маленькими колёсами коляску