Двести тысяч золотом. Василий Веденеев

погоня вернется ни с чем, на рассвете пойдем к железной дороге. – Жао энергично растер ладонями лицо. – Устроим засаду и начнем останавливать все поезда, идущие на восток и запад. Солдатам достанется добыча – это их воодушевит. А наша добыча – беглецы. Чжоу поднимет отряд на заре.

      – Поздно, – возразил телохранитель. – К рассвету надо быть уже на месте, иначе рискуем опоздать.

      – Хорошо, – согласился Быстрорукий. – Разделимся. Ты поведешь своих людей к мосту, а я перекрою путь на запад. Цин останется здесь караулить этого.

      Он показал на Фына, настороженно прислушивавшегося к разговору. Похоже, смерть ему пока не грозит? И то благо. Если ты жив и еще сохраняешь способность двигаться, всегда найдется какой-нибудь выход. Не может же судьба издеваться над ним до бесконечности, то маня тайной двухсот тысяч золотых долларов, то отнимая последнюю надежду! Или высшая мудрость небес как раз в том и заключается, что человека швыряет как букашку, уцепившуюся лапками в бешено раскачивающийся маятник: кажется, потерял все, а тебя уже несет в другую сторону, и дух захватывает от головокружительной высоты…

      – Бросить его в яму? – зевнул Чжоу.

      – Пусть остается в доме, – быстро решил Жао. – Мы прикуем его к Цину. Так надежнее.

      – Зачем? – запротестовал тот. – Пусть сидит у стены.

      – Куда вы вдвоем денетесь? – засмеялся Быстрорукий. – Ключ от наручников я возьму с собой, а дверь запру. У дома выставлю охрану. Сидите и ждите, пока притащим его дружка. По крайней мере я буду уверен, что ты не спустишь глаз с пленника.

      Он похлопал Цина по плечу, и тот нехотя смирился, понимая: спорить бесполезно. Жао решил подстраховаться, и теперь никто и ничто его не переубедит.

      Услышав на дворе топот копыт и возбужденные голоса, Быстрорукий выскочил из комнаты. Чжоу поспешил следом, сделав Цину знак остаться.

      Вернулись они быстро. Увидев их мрачные, хмурые лица, Цин понял: русских не поймали.

      – Как сквозь землю провалились, – проверяя маузер, сердито объяснил бывший полицейский. – Обыскали все дороги, сожгли заросли кукурузы, но их нигде нет.

      – Ты хочешь отправиться к железной дороге прямо сейчас?

      – Да. Зачем терять время? Два десятка ли[4] – расстояние немалое, а лошадей у нас на всех не хватит. Многим придется идти пешком. Да еще надо найти подходящее место для засады. До рассвета едва управимся.

      – Посади на каждую лошадь по два человека, – посоветовал Цин.

      – Это ничего не даст, – отмахнулся Жао. – Кроме того, я хочу, чтобы кони были свежими на непредвиденный случай.

      «Если они у железной дороги наткнутся на контрзасаду и дело обернется худо, он просто бросит отряд, – понял Цин, – но обязательно вернется сюда за пленным. Что ж, по крайней мере мне не придется сидеть здесь до бесконечности и томиться неизвестностью…»

      Бывший полицейский достал ключ и разомкнул кольцо стального браслета, прикрепленного к вбитой в стену скобе.

      – Иди

4

Ли – китайская мера пути.