Двести тысяч золотом. Василий Веденеев

душе вдруг стало легче, словно с нее упал непомерный груз. Неужели тайна столь тяжела? Или страх пыток еще тяжелее?..

      – Понятно, – протянул Жао. – Остается узнать, как отыскать Вока и что сказать ему, чтобы он отвел к тайнику. Ну?

      – Этого я не знаю, – обреченно выдохнул Фын.

      – Лжешь! – заорал Чжоу. – Не верьте ему! Я вырву лживый язык у ехидны! Разрежу на куски, но он скажет!

      – Не знаю я, не знаю! – завопил бандит. – Не знаю! Он говорил об этом без меня!

      Быстрорукий отпихнул разъяренного телохранителя, приказав ему не подходить к пленному, пока не позовут. Костолом только испортит дело. Узник заговорил, и лишняя боль сейчас ни к чему, она не прибавит правдивости, зато может замкнуть открывшийся рот.

      – Где же ты был? – Жао дал глотнуть Фыну вина из чайника.

      – Побежал за водой, – объяснил пленный. – Умирающий попросил пить. С ним остался русский.

      – Ну наконец-то, – хлопнул в ладоши Цин. – Теперь понятно, почему ты хотел выпотрошить его в ущелье.

      – Чжоу, притащи русского сюда, – не оборачиваясь, велел Быстрорукий.

      Похоже, игра приближается к концу. Остается развязать язык второму пленнику, и тайна украденного в банке золота будет полностью принадлежать тем, кто охотился за ней долгие годы. Эти двое, случайно прикоснувшиеся к ней, не в счет: им осталось жить не дольше, чем продлится допрос русского.

      Подойдя к столу, Жао жадно выпил вина – в горле пересохло от напряжения. Чего там возится телохранитель? Неужели не понимает, что хозяин не может ждать?

      Обернувшись на звук открывшейся двери, Жао с удивлением увидел, что Чжоу один.

      – В чем дело?

      – Они бежали.

      Страшные в своей простоте слова раскатились, как камешки по жести, – по крайней мере так почудилось Быстрорукому, не сумевшему осознать смысл сказанного. И вдруг наступила тишина.

      Предводитель отряда замотал головой, словно пытаясь вытрясти из ушей пробки, мешающие слышать Чжоу. Он смотрел на него, видел, как шевелятся его губы, но… где же звуки?

      – Что ты сказал? – не узнавая собственного голоса, переспросил Жао.

      – Они бежали, – прислонившись плечом к косяку, повторил телохранитель. Неужели хозяин не расслышал?

      – Как?!

      – Большой бок-гуй, сидевший в одной яме с русским, сумел сдвинуть решетку. Наверное, один встал на плечи другому… Ну а потом они выбрались наружу, перелезли через стену и удрали.

      Странный звук, похожий на всхлипывания, вернул обалдевшего Жао к действительности. Он резко обернулся. Прикованный к стене пленный корчился, заходясь в истерическом смехе. По его изуродованному ожогом лицу градом катились слезы, а рот искривился в гримасе, как у древней ритуальной маски.

      – Ха-а-а, ха-ха! – конвульсивно дергался Фын, не в силах остановиться.

      Метнувшись к топчану, Жао схватил лежавший там карабин и, подскочив к бандиту, резко двинул его прикладом в живот. Фын утробно икнул и обмяк, потеряв сознание.

      – Скорее! – отпихнув стоявшего на дороге Чжоу, Жао выскочил