Потерянные крылья. Морган Дэйл

вниз, но он знал – в этот раз позади не раскроются крылья, и он просто себе что-нибудь сломает. Пришлось научиться слезать с дерева точно так же, как он попадал наверх.

      К тринадцати он смог поладить с этим садовником. Целых три года понадобилось Кристоферу, чтобы понять, почему этот старикашка такой ворчливый. Олдридж подозревает, что сейчас он сможет наблюдать тот же самый случай. Он просто подходит и садится немного вдалеке, наблюдая за тем, как Рауль работает. Тот, очевидно, замечает его, но игнорирует.

      Крис знает – тот просто ждет, когда он уйдет, но Олдридж не привык сдаваться. Через полчаса терпение старика кончается.

      – Чего расселся здесь, глаза вылупил? Заняться больше нечем? – тигриное ухо недовольно дергается, а хвост бьет по пыльной земле. Кристофер думает, что было бы намного проще тогда, если бы у садовника были хвост и уши.

      – Изекил отпустил пораньше, мне показалось интересным то, над чем вы работаете, вот я и пришел посмотреть. Если я не могу просто посмотреть, может, позволите помочь?

      Хвост тигра останавливает свои метания, а уши устремляются вверх.

      – И чем такой сопляк холеный, как ты, может мне помочь?

      – Чем скажете.

      Кристофер улыбается Раулю: тот смотрит на него пристально и недовольно, но хвост перестает изгибаться из стороны в сторону. Он бросает ему какую-то продолговатую деревяшку и шершавую тряпку.

      – Вперед, герой, шкурь. И не смей жаловаться – ты сам вызвался.

      Крис кивает и ловит инструменты, с энтузиазмом принимаясь за работу. Такие старики, как Рауль, – ворчливые и неприветливые – просто одиноки и не хотят никого к себе подпускать, но при этом и сами тоскуют по общению. Но они так педантично выбирают симпатичных им людей, что единственный вариант – это подобраться к ним через помощь и заинтересованность. О, им всегда льстит, когда кто-то обращает внимание на их работу, оценивает ее по достоинству и хочет к ней приобщиться.

      Атмосфера напряженности падает на несколько градусов. Кристофер сидит и шкурит какую-то мебельную ножку. Это отвратительно скучное и монотонное занятие, но хмурый старикашка явно не станет с ним разговаривать, пока испытывает его терпение, проверяет на прочность. Совсем как тогда с садовником и целым полем сорняков.

      За полировкой несчастной ножки он проводит целый час. Рауль иногда жутко ругается и бьет его хвостом по ладоням, если он делает что-то не так. Кристофер разницы не видит, но делает, как сказано. Один бог знает, сколько заноз он себе засаживает, пока этим занимается. Старик, наблюдающий за его пыхтением и страданиями, медленно смягчается.

      – Упорный какой, ну вы посмотрите! Чего тебе надо, молокосос, а?

      У Кристофера всего два пути: солгать и сказать правду. И, пожалуй, сейчас лучше не лгать – такие, как он, ложь чуют за версту. Может, опыт, а может, звериная интуиция, но распинаться сейчас о том, что ему нравится столярное мастерство было все равно что называть небо зеленым, а траву голубой.

      – Хотел