Потерянные крылья. Морган Дэйл

бездушно.

      Кристофер оборачивается и смотрит на вошедшего с непониманием. Шаг, еще шаг. Молчание можно ощутить физически, настолько оно густое и плотное.

      – Так ведь?

      Нужно дать ответ, от молчания не будет легче: по крайней мере, точно не сейчас.

      – Да, брат.

      Громкий хлопок – бумаги бьют по лицу. Это не больно, но неприятно.

      – Сколько раз я тебе говорил не называть меня братом? Ничего запомнить не можешь!

      Кристофер смотрит на то, как бумаги падают на пол, к его ногам. Он сдерживает вздох и опускается на пол, начиная собирать очередной финансовый отчет: кажется, именно он его делал. На руку опускается нога в отполированной туфле, и Кристофер замирает, не решаясь двинуться. Давление усиливается, становится болезненным.

      – Себастьян.

      – Что? Неприятно? Не считаешь, что заслуживаешь наказания? Отец ведь наказал меня за тот дерьмовый отчет, что ты сделал. Ты хоть на что-то годишься, кроме как своим лицом светить?

      – Прости меня.

      Кристофер старается дышать ровно, опускает голову, смотрит на чужую ногу поверх своей ладони и думает лишь о том, чтобы Себастьян не давил сильнее.

      – Простить? Я из-за тебя на месяц остался без денег!

      Крис дрожит: ярость Себастьяна чувствуется кожей. Она проникает внутрь и заставляет терять голову.

      – Отвечай!

      Крис открывает рот – в горле пересыхает, выдавить из себя что-либо ужасно тяжело, но он знает, что должен. Чем дольше он молчит, тем сильнее Себастьян будет злиться. Честно говоря, он понятия не имеет, что именно брат хочет услышать, поэтому продолжает повторять одно и то же:

      – Прости, прости. Я сделаю лучше в следующий раз.

      – А надо не в следующий раз, надо было в этот раз!

      Рука на секунду становится свободной, но Кристофер не успевает обрадоваться. Скулу обжигает болью, и Крис упирается в пол и второй рукой, чтобы не упасть. Нога, только что ударившая его по лицу, возвращается на его ладонь. В этот раз сила давления увеличивается. Он возрастает постепенно, медленно перетекая в боль.

      Кристофер прикусывает губу: из глаз брызжут слезы, слышится хруст. Следом за ним по комнате пролетает крик, и только через некоторое время Крис понимает, что кричит он сам. Чужие пальцы перебирают черные волосы.

      – Ну-ну, тш-ш-ш… Ты ведь заслужил, да?

      Кристофер кивает. Гораздо лучше согласиться. Себастьян садится на корточки рядом, поднимает его голову за подбородок:

      – Я не слышу, Кристофер.

      – Д-да, Себастьян, я виноват.

      – Хорошо, что ты это понимаешь. Исправь это до завтра.

      Из воспоминаний его вырывает опустившаяся на плечо рука. Кристофер вздрагивает и вскидывает голову вверх, встречаясь взглядом с Эллиотом. Тот стоит, нахмурившись.

      – Чего застыл, птенчик? Не знаешь, как делать? А я говорил, что эта звезда бесполезен.

      Крис вздрагивает второй раз, отшатывается, прижимая к себе бумаги, за которыми Эллиот потянулся.

      – Я