Лидерборд. Алексей Котаев

на выживание всего четыре.

      Павлик откусил кусок пластика от коробочки и начал сосать вино. Прозрачная упаковка четко давала понять, сколько там еще осталось. Ну а вот Старцев не подрассчитал. В бутылке, как и всегда, старомодная пробковая затычка.

      – Я за штопором, поготь…

      Паша брызнул вином на брусчатку. – Куда?! Ты дурак что ли?! Дай сюда!

      Бутылка вина открылась ловким движением. Опытный Павлик играючи загнал затычку вглубь бутылки, освободив красную жидкость из плена.

      – Ты… как?

      – Уметь надо… – Паша сунул в карман ключи от технички, которые не успел сдать.

      Шаг за шагом, парни начали становиться пьянее. Ларионов халкал из коробки, перелив в себя уже половину, а Старцев цедил через горлышко бутылки, иногда проталкивая пальцем пробку, что предательски возвращалась на место.

      Послышалась музыка и Павлик остановился.

      – Ты че?

      – Слышишь?

      – Ну слышу, музыка… И че?

      – Слышишь, как фальшивят?

      – Че?

      – Это долбанные уличные музыканты, – оскалился механик. – Пошли!

      – Че? Так ты серьезно? А ну стой! Стой, бляха! – Старцев схватил Пашу за рукав куртки. – Ты че, больной? На кой тебе это надо?!

      – Причина? Причина… – Паша подумал немного. – Ты любишь маму?

      – Что? Да, да, но это то тут причем?

      – А папу любишь?

      – Люблю.

      – Ну вот, а я ненавижу сраных музыкантов!

      – Блядь! – Саша поставил бутылку на землю, чтобы можно было поймать неугомонного механика. – Это совсем не объяснение! Типа, ты всех их ненавидишь, или есть те, которых обходишь?

      – Всех!

      – Я не понимаю… Давай просто сегодня без этого, лады?

      Паша задрал футболку и повернулся боком. Татуировка, набитая явно пьяной рукой, гласила: «Не играйте на улице». Вокруг текста кривая колючая проволока и сломанные гитарные грифы.

      – Это кредо, братан.

      Парень уже был немного пьяным.

      – Че это за дичь?

      – Это название группы, в которой я играл в школе. Название говорит за себя.

      – Че с музыкантами? – напомнил тему Старцев.

      – Аааа… Ну если вкратце, то эти уроды шумят, мешают людям, пристают к прохожим и клянчат деньги…

      – И ты за это их не любишь?

      – Бля, да ты задобал! Пошли! Я обещаю, что бить их не буду! Кстати, ты музыку то слушаешь, вообще?

      – Конечно!

      – Че-то из классики?

      – Ага…

      Два пьяных парня спустились в пешеходный переход, что пролегал под широкой магистралью, спускающейся с моста, и уткнулись в толпу дредастых мальчишек, что явно были младше. Всего на пару лет, но тем не менее. А рядом стоял терминал для оплаты.

      – Че пацаны, играете? – начал приближаться Павлик. Старцев закатил глаза.

      – А че, не видно? – попытался не останавливать музыку один из ребят, но рука промахнулась по струнам и пришлось прекратить. – Ты что-то хотел?

      – Дай сыграю.

      – Нет, ты извини меня, но с чего бы мне давать тебе