Просыпайся, дорогая. Галина Похальская

заставленные книгами, банками, приборами, моделями, фотографиями в рамках. Мелькнуло чучело животного. Следуя за проводником, они, казалось, продвигались по туннелю, а точнее сказать – норе. Именно так Адам назвал этот лабиринт про себя – нора.

      Наконец хозяин остановился у одной из последних дверей, распахнул ее и прошел в комнату. Та, как и нора, встретила их книгами, бумагами, неопределенным хламом. Выделялся камин у противоположной стены да потертый кожаный диван. Камином, впрочем, давно не пользовались, внутри него стояли коробки. Над каминной полкой располагалось большое старинное зеркало в деревянной раме. На диване кое-как удалось освободить место, достаточное, чтобы гости смогли устроиться. Хозяин расположился на табурете подле Адама и Мэриэм. Адаму все это скорее напоминало логово шизофреника, чем кабинет врача.

      Адам встретился с ним взглядом:

      – Доктор? – приглашая того наконец представиться.

      – Майкл, Майкл Роббитсон, – ничуть не смутившись, отвечал хозяин, – но вы можете назвать меня просто Майкл. – Он подмигнул Мэриэм.

      Та, в свою очередь, не очень обращая внимание на вынужденную физическую близость Адама, осматривалась по сторонам. Что-то в этой комнате казалось смутно знакомым, только вот что?..

      – Так вот, – опуская, в своей манере, все лишние фразы, Майкл перешел к главному, – Кэтрин мне детально описала ваш случай, и, мне кажется, я знаю, в чем тут дело. Правда, хочу кое-что уточнить. Можно вашу руку? – обратился он неожиданно к Мэриэм.

      Ей ничего не оставалось, как растерянно протянуть ему свою левую ладонь.

      Майкл сжал запястье, положил три пальца на жилку под большим пальцем, проверяя пульс. Мэриэм, в своем нынешнем состоянии (а было ли ее то когда-то другим, она не знала) не выносившей прикосновений, сейчас не было неприятно. Скорее напротив, тепло ладони Майкла вдруг показалось успокаивающим, вызывающим нечто похожее на доверие.

      – Да-да… – протянул Майкл, внимательно вглядываясь в ее серые глаза, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.

      – Похоже, это именно то, что я думаю. – Он отпустил руку Мэриэм. – Как вам спится?

      Еще один неожиданный вопрос.

      – Я… я не знаю, – услышала Мэриэм свой голос. – Просто проваливаюсь в темноту, а потом просыпаюсь.

      – Вы ведь пьете антидепрессанты, я прав? – уточнил доктор.

      Адам все это время лишь крутил головой и недоверчиво слушал этот сбивчивый диалог.

      Мэриэм кивнула утвердительно. Да, конечно, она пьет антидепрессанты, по ней видно.

      Показалось, в уголках глаз и рта Майкла проскочила едва заметная мимолетная улыбка, неизвестно что означавшая. Он окинул Адама и Мэриэм взглядом, исполненным решимости:

      – Мы попробуем вернуть вам вас через сны, – сообщил он тоном заговорщика.

      – Скорее всего, их у вас не было все это время из-за таблеток, я прав?

      Мэриэм лишь снова растерянно кивнула, она была застигнута врасплох. Сны? Какие сны?

      – Что ж, с этого дня не пейте таблетки и приходите ко мне…