Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады. Валерия Ободзинская

видел букинистический киоск. Распахнув дверь в магазинчик, он спросил:

      – А у вас есть «Путешествие из Петербурга в Москву?»

      Глава XI. Исповедь

      1964

      Вернувшись в номер, Цуна лег на кровать и открыл книгу Радищева. Однако строчки проплывали мимо сознания.

      Да что он вообще знает о ней? Может, этот парень с родинкой вовсе не парень подруги, а, к примеру, брат. И Неля его любит, а танцевать пошла, чтобы привлечь внимание. Вот, смотри, дурачок, я тут с артистом танцую. «А на свидание тоже ради внимания пошла?» – словно возражал сам себе Валера. На свидание пришла из вежливости. Обещала город показать? Показала. И адьё!

       Дверь номера отворилась и в нее просунулась голова Валерика Гольдберга.

      – Можно? – шепнул тот, спрашивая глазами.

      – Входи, Валерик, тут нет никого, – Цуна лежал, высоко опираясь головой на подушки, с открытой по-прежнему на первой странице книгой.

      – Чё это у тебя? – прищурился Гольдберг на книгу.

      – Да, ничего. – Валера поспешил убрать Радищева в тумбочку.

      – Ну, здрасьте. Так, я не понял. А где твоя новая пассия? Ты сюда книжки, что ли, приехал почитать?

      – Я ее уже проводил.

      – Что? Уже? Ну, ты шустёр! – пошутил гитарист.

      – Да мы по Ангаре прогулялись, – сухо замял тему Валера.

      – Ой, это ты бабушке расскажешь!

      – Да я серьёзно!

      – И шо? На фига я, как дурак, полдня под окнами гостиницы на пешкарусе ездил?

      Валера вдруг повернулся и лихорадочно выпалил все сомнения разом:

      – Ты знаешь, кажется, я ей до лампочки. Ну, вот кто я такой? Нищий артист с семью классами образования? Что я могу вообще, кроме пения? Даже гвоздь ей в доме прибить не сумею!

      – Я тебя умоляю, Валерик! Ну, строит она из себя недотрогу. Как пить дать, играет. Ты же не просто артист. Такого больше и нет, никого. Лучший!

      – Ты не понимаешь! – Валера вскочил и нервно зашагал по комнате. – Она из образованной семьи. У неё дядя подполковник! В трёх институтах училась. А я? – Валера вдруг представил лицо Нели, когда она узнает куда более страшные вещи он нём. – А я алкаш, который лечился в психушке!

      Он деланно засмеялся, но внутри ощутил холодок от одной мысли о том, как Неля бросает его:

      – Представляешь себе такой букет?

      – Ну, мы ей этого не скажем. Так ведь? – подмигнул Гольдберг. – Да и было это сто лет назад. Зачем девочке знать?

       А вечером был концерт. Валеру бросало из одной крайности в другую. То, увидев Нелю среди зрителей, он самодовольно думал, что никуда она не денется. Вон как поедает его глазами. То внезапно впадал в сомнения : а вдруг она просто пришла на концерт, не к нему – Валере, а к певцу Ободзинскому?

      Когда выступление окончилось, и взволнованные посетители покидали места, Неля заоглядывалась по сторонам. Валера заметил её беспокойство и облегчённо вздохнул. Всё-таки ждёт, ищет!

      Он подался вперёд, приподнял занавес и приглашающе махнул рукой. Постояв некоторое время в нерешительности,