Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады. Валерия Ободзинская

завернуты бутерброды.

      Дожевывая бутерброд и запивая его сладким остывшим чаем, он почувствовал себя хорошо, тепло и совестно. Сидя в нагретой пихоре, сильнее ощутил, как холодно Лене в её весеннем пальтишке. Та растирала руки и дышала в них. Только улыбка была тёплой:

      – Оголодал что ли?

      «Как барин перед прислугой» – подумалось Валере. Вспомнились сказки Марии Николаевны о добром барине, сбросившем с себя соболью шубу, чтоб укутать ребенка, и сидеть перед Леной стало не по себе. Он торопливо вскочил, стянул пихору, оставшись в одном свитере, и накинул Лене на плечи.

      – Валера, а как же ты? – ужаснулась она. – Твой голос!

      – И что теперь? Вы тоже поёте, – нарочито бодро сказал он, но уже чувствовал, как по телу пошла дрожь.

      Певица от холода даже двигалась скованно и неловко, потому не смогла отказаться от пихоры:

      – Ты хоть сядь между нами, – показала Лена место между собой и мужем, – прижмёмся друг к другу, как овечки, теплее станет. Он уже хотел согласиться, как вдруг автобус резко качнуло. Валеру бросило на сиденье, заставив вцепиться в перила.

      – Ну и дорога! – тревожились ребята.

      Вспомнились страшные байки о Витиме, что рассказывали золотоискатели. Теперь мысль провалиться в пустоты реки уже не казалась смешной и сомнительной. Начинало темнеть, водитель зажег в автобусе тусклую лампочку. Невыносимо похолодало.

      – Слушай, а что он при открытой двери едет? – настороженно спросила Лена мужа.

      Тот промолчал. Успокоить Пиковскую решил Валера:

      – Не волнуйтесь, если что… помирать вместе будем и с музыкой.

      Валера встал и, держась за спинки сидений, потому что по-прежнему немилосердно потряхивало, пошёл к водителю.

      Раздался треск, и автобус, накренившись, остановился. Закричала Лена, возмущенно заворчали мужчины, а водитель велел высаживаться. Автобус мог провалиться глубже, что опасно. Спешно вынесли аппаратуру, вещи, и встали на морозе, глядя в ночь. До Бодайбо ещё несколько километров.

      – Значит так, – громко скомандовал Рафик, – я беру коллектив и иду за подмогой в город. Кому-то придется охранять оборудование.

      «Кем-то» оказались Ободзинский, Пиковский и водитель автобуса. Коллектив быстро растворился в ночи. Стало страшно. Но через пару минут Валера услышал, как затянули песню, больше похожую на стон или крик. Видимо, ребятам так было легче идти. Потом голоса стихли, и щекочущее ощущение потерянности навалилось вновь.

      Водитель завёл мотор, свет от фар и из салона осветил небольшой участок. Пихору Валера оставил Лене и теперь чувствовал, что замерзает. Они спешно вытащили из автобуса несколько сидений, распаковали чемоданы и стали одевать на себя все вещи подряд, превращаясь в закутанных колобков, тесно жмущихся друг к другу.

      Когда за ними придут? И придут ли? Что делать, пока никого нет?

      В темноте разыгралось воображение. Валера вдруг представил золотоискателя,