Вымышленные библиотеки. Хорхе Каррион

сам теперь толком не припомню, упоминал ли в том некрологе, как мы с друзьями проводили субботние дни на школьной площадке. Библиотека Матаро осталась для меня в прошлом – я перебрался в читальные залы университета Помпеу Фабра в Барселоне. Там, поблизости, друзья состарившегося библиотекаря всегда играли с нами в баскетбол.

II. Университеты

      На днях я зашел в библиотеку университета, где работаю, дабы одолжить экземпляр книги Андре Бретона «Надя», нужный мне для занятий. У себя я его найти никак не мог. Тут мне на глаза попалась она, «Мобиль» Мишеля Бютора. Должно быть, книга лежала на том же месте, что и в 1998 году. В ту пору я проштудировал, казалось, все имеющиеся труды сюрреалистов, заинтригованный их теориями любви (и их практическим применением). Однако ее я упустил.

      Зато я наткнулся на нее семь лет спустя, в библиотеке Чикагского университета, причем, по интересному совпадению, тогда как раз надвигались холодные зимние месяцы – самое время начитаться вдоволь. У меня есть ощущение, что книжные магазины в соблазнительной, почти непристойной манере выставляют книги на полках и витринах с одной лишь целью – продать товар. Напротив, библиотеки книги прячут или, по крайней мере, скрывают, как будто довольствуются тем, что им поручили их собирать и хранить. Но справедливо и то, что именно взгляд читателя сканирует корешки книг, фактически от его внимательности или прихоти зависит, произведут ли те или иные названия и авторы фурор или же останутся незамеченными.

      Помню, когда я поступил на первый курс гуманитарного факультета, библиотеку университета Помпеу Фабра только построили. Она была настолько новой, что у многих отделов еще не было наименований. Очевидно, чем старше библиотека, тем богаче и разнообразнее становятся ее коллекции, архивы, пожертвования. Каждый документ, газета, журнал или книга привязаны к имени бывшего владельца: мецената, ученого, пенсионера или даже покойника.

      Когда речь заходит о библиотеках, мы, употребляя глаголы «истощать», «исчерпывать», по обыкновению, вспоминаем Борхеса. Так вот, именно это я и делаю: досконально, до истощения изучаю книжные полки в магазинах и библиотеках; я люблю часами осматривать разделы, полку за полкой, книги, корешок за корешком. Подобным образом я часто проводил дождливые дни во множестве городов мира. Но снежные – лишь в одном, в Чикаго.

      Я никогда не чувствовал себя столь одиноким, как в те первые недели 2005 года. Я проводил в той громадной библиотеке по двенадцать или тринадцать часов. Прежде чем я открыл для себя систему межбиблиотечного абонемента, позволяющую получить любую книгу из фонда любой американской библиотеки, я потратил немало часов в отделе испанской литературы в поисках книг о путешествиях и различных собраний эссе. Другого выхода не было, блуждание по книжным лабиринтам в то время было своего рода Google-поиском доцифровой эпохи. Моя нить Ариадны – все эти заглавия и страницы, их тайный беспорядок. Да и хуже одиночества Минотавра не придумаешь.

      Привычка