Мы Бреннаны. Трейси Лендж

глаза и щеки в веснушках, каждый повыше ростом того, что слева. В обнимку и с улыбками во весь рот. Санди и Джеки стоят рядом в середке. Как начинка в двойном сэндвиче: между во всем безупречным старшим братом и самым младшим, инвалидом, они зачастую, казалось, отвечали душевному настрою друг друга.

      – Ты когда в Лос-Анджелесе была, – заговорил внизу Джеки, – кому-нибудь про ту ночь рассказывала? – Мики ожидал вопроса: «Какую ночь?» – но его не последовало. Вообще никакого ответа. Пришлось нагнуться, чтобы расслышать, что Джеки говорил дальше. – Просто я перечитал кучу всего про эту, понимаешь ли, травму. И ты должна…

      – Заткнись! – Санди сама на себя не была похожа. Отвечает так резко и решительно. Но… «травма»? Что, черт возьми, Джеки имел в виду?

      – Я просто хочу помочь.

      Санди захлопнула крышку ноутбука.

      – Мне твоя помощь не нужна. Я иду спать. – Когда она резко встала, ножки ее стула царапнули пол.

      Микки едва не попался на том, что подслушивал. Он на мысочках прошел обратно к себе в комнату и тихо затворил за собой дверь. Спустя несколько минут стало слышно, как по коридору прошли Джеки с Санди, бормоча друг другу пожелания спокойной ночи.

      Уверившись, что они разошлись по своим комнатам, Микки встал с кровати и подошел к шкафу. Присев на корточки, он отогнул ковер у задней стенки шкафа. Потом втиснул ботиночный рожок между двух половых дощечек и поднял одну, открыв маленькую полость, всегда служившую ему тайником. Он извлек оттуда небольшой блокнот на пружине и карандаш, раскрыл блокнот на чистой странице и записал: «С + Дж хранят старую тайну».

      До недавних пор он отбивался от советов врача записывать то, что не следовало забывать, решительно не желал попасть в зависимость от записочек, как какой-нибудь старый пердун. Но сейчас это было слишком важно, чтобы рисковать.

      Если он выяснит, почему Санди сбежала из дома в первый раз, возможно, теперь он сможет удержать ее в семье.

* * *

      – Отец, как считаешь, «Янки» сегодня выиграют? – спросил Шейн.

      – Чертовски надеюсь. Им давно пора.

      Микки и Шейн сидели в гостиной перед телевизором, разложив на столе закуски с ветчиной и сыром. То был первый вечер, когда они ужинали как семья, ведь Санди наконец вернулась.

      – Шейн, а где все?

      – Джеки работает допоздна, – ответил Шейн, не отрывая взгляд от телевизора. – Денни повез Молли к Терезе. Санди пошла в паб, она хочет кое-что сделать.

      У каждого из его детей была своя особенность, а Шейна отличало какое-то чудесное миролюбие. Самый младший сын был простым парнем, услужливым и неторопливым, и он никогда не расстраивался из-за отцовых провалов памяти. Развитие Шейна так и не дотянуло до уровня, когда дети осознают, что их родители – существа крайне несовершенные.

      Когда у мальчика уходило больше времени на достижение определенных этапов развития, родители не слишком горевали. Мавра родила четверых малышей за шесть лет. К рождению последнего они уже хорошо знали, что развитие каждого шло по-разному, а у Шейна еще и со слухом