Город Утренней Зари. Плач Пророка. Марк Корнилов

но черный дым от пикирующих транспортов говорил, что не всем удалось прорваться через заграждение.

      На машину никто не обращал внимания, как будто уже никто не верил, что найдутся безумцы пытающиеся прорваться в город. На одном из перекрестков их чуть не смяли два танка, пронесшихся в сторону площади. Мэри вовремя среагировала, что было не сложно на опустевших улицах и протискавшись мимо двух брошенных на дороге машин заехала на парковку бывшего магазина, руины которого уже остыли.

      – До площади уже недалеко. Дальше я иду одна! – она повернулась к матери.

      – А Генри? – спросила Эмма, которая тоже услышала его имя по рации.

      – Я постараюсь спасти его.

      – У Вас все получится госпожа, – улыбаясь ответил Сомерсби, побледнев от потерянной крови.

      – Позаботься о нем, – бросила Мэри и, выскочив из машины, побежала в сторону площади.

      Эсмеральда ничего не могла сделать, чтобы остановить или помочь ей – дальше она будет лететь одна. Это ранило её сердце больше, чем тревога за мужа.

      – У неё получится, мэм, – повторил Фрэнк и, не замечая своей окровавленной руки, погладил руку Эсмеральды Стоун.

      Она тоже не заметила кровавых разводов на себе и только обеспокоенно продолжала смотреть в сторону площади на удаляющийся силуэт дочери.

      Чем ближе Мэри приближалась к площади, тем отчетливее замечала свое волнение. Она остановилась. Как же это отбросить? Если она не сосредоточиться, то не сможет обратиться к каждому сердцу у здания конгресса, чтобы приклонить их волю к принятию Бога. Она не сомневалась в своих силах, но… Генри Стоун там. А если он не примет её проповеди? Она же сломает, как остальные “падшие души” в этом месте. Нет, это невозможно. Он же знает кто она и в чем смысл её служения. Ради неё он не будет сомневаться и бояться, как некоторые, как тот священник Блэквуд из Кимберли. Она побежала с удвоенной силой. Казалось, что рикошеты от пуль уже свистят над её головой. Она вышла из-за угла на площадь и вскарабкалась на оторванную башню танка. Она встала в полный рост, чтобы лучше видеть поле проповеди. В центре члены какой-то банды пытались прорваться к центральному зданию. Они чудом выжили, вовремя выскочив из бронетранспортёра, покорёженные обломки которого догорали недалеко от них. Скорее всего они понимали, что обречены, но от этого они не переставали цепляться за мельчайший клочок этой выжженной площади. Каждый из них хотел забрать с собой как можно больше врагов, которыми являлись все до единого в этом погрузившемся в преисподнюю городе. Возможно исследователю современных отношений было бы интересно, что будет, когда одна из банд победит остальные и воцарится на этих руинах. Они доедят друг друга, не способные остановится и протрезветь от ритма бойни, пробудившим самое страшное в человеке – желание уничтожить все, чтобы оно не досталось никому. Для кого-то это будет доказательством того, что человек явно самое жуткое животное этого мира, потому что остальные не способны на такое саморазрушение.