Город Утренней Зари. Плач Пророка. Марк Корнилов

После последнего удара у неё уже не осталось никаких чувств к нему, а точнее они были забиты в самую глубину сердца, из которого уже просто так их не достать. Генри очень сильно любил свою дочь и ради неё Эсмеральда готова была дать ему ещё один шанс. Надежды на это было немного, потому что как только он выпивал лишнего, то начинал ревновать её к любому телефонному звонку и прогулке с подругой. Даже поход в магазин мог вызвать приступ этого безумного обожания. А по работе ему постоянно приходилось участвовать в встречах на самом высоком уровне, многие из которых заканчивались продолжительными фуршетами. Эсмеральда хотела, чтобы он оставался на работе или изменял ей с какой-нибудь смазливой секретаршей, но он не смотрел ни на кого кроме жены и ревность вела его домой снова и снова.

      Справедливости ради, в глубине души она понимала, что сама провоцировала его на это, но роль жертвы затмевала эту саморефлексию. Раньше ей нравилось его дразнить, рассказывая, как её красотой восхитился тот или иной сенатор, или директор концерна. Она действительно была очень красива и вела себя крайне непреступно и сдержанно, при этом внутренне давая надежду поклонникам, что ещё более возбуждало мужчин. Ей нравилась такая игра, но подсознанию Генри Стоуна видимо не очень.

      – Прекрати! – потребовала Мэри.

      Эмма закрыла ладонью глаза, чтобы сдержать слезы.

      – Иди в свою комнату. Я перед сном зайду, – тихо произнесла она.

      Мэри как-то серьезно, по-взрослому посмотрела в ответ, но ничего не ответила. Когда она пошла к лестнице её взгляд скользнул по букетам цветов, которыми были заставлены стол и подоконник гостиной и столовой. Генри Стоун менял их пока не забудет, что он опять натворил.

      Зайдя в просторную комнату, Мэри не хлопнула дверью, но, поставив портфель рядом с письменным столом, села на пол у кровати. Она смотрела на фотографию, которая висела на нежно-розовой стене напротив неё. На семейном фото маленькая трех-летняя Мэри сидела на коленях у матери, а счастливый отец, обнимая правой рукой жену, левой трепетно касался маленьких детских пальцев. Девочка недавно потребовала от отца, чтобы он прекратил так себя вести, иначе она уйдет из дома. Тогда он провел ночь рядом с ней, сидя на то самом месте, где сейчас сидела Мэри. Он сказал, что очень постарается, потому что не может больше мучить их и если у него не получится, то он сам уйдет. Последние слова сильно ранили Мэри, потому что она не хотела того, чтобы отец сдавался – он не такой! Она чувствовала, что не хватает совсем немного: какой-то капли любви, какого-то слова и может быть молитвы. Но сколько раз она просила Бога, чтобы Он сделал их жизнь такой же, как на фотографии на стене и чтобы папа никогда не бил маму. Мэри плакала перед Ним и здесь ночью перед распятием, которое весело над её кроватью, и в храме перед алтарем, но годы шли и все оставалось по-прежнему. Может быть Он не слышит из-за шума города? Им рассказывали на уроках Закона Божьего про древних подвижников, которые в пустынных местах беседовали с Богом. Тогда надо уйти подальше в пустоши. Её будут искать и волноваться,