Бывшие. Уже не вернуть. Марика Крамор

как умалишенная! Нил звонит.

      – Привет! – выдаю я с придыханием, как только его лицо появляется на экране. Уже темно, он на улице, но спасибо фонарям, видно отлично. Кажется, душу кто-то выжимает обеими руками. Меня аж трясет изнутри, когда я на него смотрю. Это вообще нормально?

      – Привет, маленькая моя.

      Я впитываю любимый голос как губка. Различаю и нотки усталости, и теплую радость его тона.

      – Я соскучилась, – признаюсь без стеснения. Мне так хочется к нему. Но он допоздна трудится на заводе. А вчера, например, еще встречался с бригадой строителей. Сказал, забор устанавливали. Нил очень много работает. Он настоящий трудяжка. Иногда я чувствую себя неловко: сама никогда не работала и в ближайшее время не планирую. Я привыкла, что у меня есть все и всегда. Даже готовить не умею: Иришка несколько раз пыталась научить меня простым азам кулинарии, но мне неинтересно. Единственное, что почти удается – это не спалить яичницу. Зато Нил… мне кажется, он умеет всё. Он какой-то необыкновенный. Очень целеустремленный, твердый в своих решениях, ничто не может поколебать его мнение. Он очень категоричный. И мне так необходимо просто побыть с ним…

      Я, конечно, все понимаю, но мне так хочется, чтобы он сорвался ко мне хоть на полчаса. Да я бы и сама примчалась куда угодно, наплевав на гордость и непреложные правила. Но… Нил занят. Освобождается всегда поздно. И плюс рано вставать обоим.

      Так что… искреннее и отчаянное «соскучилась» – самое незначительное, что я могу сказать.

      – Знаю. Поэтому на завтра ничего не планировал. Постарался максимально утрамбовать неделю, чтобы приехать к тебе вечером. В итоге все получилось. Завтра я твой.

      Я даже дышать перестаю. Мне не так уж и много известно о нем. Но одно я уяснила точно: он не говорит, а делает. Всегда. Заранее ничего не обещает, а сообщает по факту. Когда уже точно без изменений.

      – Правда?!

      – Конечно, – уверяет Нил. И вдруг… – Ай!

      Камера дёргается, мужское лицо исчезает, поглощенное тьмой.

      – Нииил… все в порядке?

      – Да-да, все нормально, – отзывается он и командным голосом выдает приглушенно: – А ну пошел на место.

      Экран светлеет, и я могу вновь любовно рассматривать строгий профиль Нила. А рядом появляется… косматая черная морда с подрагивающим длинным нежно-розовым языком. Собака так и лезет к Нилу!

      – Какая прелесть! – пищу я от восторга. – Это твой?

      – Да. Это Вулкан.

      – Покажи его!

      Нил с ленивой улыбкой исполняет мое желание.

      Пес прекрасный! Ухоженный, мощный, огромный! Подвижный и весёлый!

      Я не скуплюсь на похвалы, а Вулкан тычет носом в камеру.

      – Когда я была маленькая, у меня тоже был пёсик. Цветочек. Белый и пушистый. Папа подарил. Я обожаю собак.

      – Этот вымахал как буйвол. Ест больше меня. Мы его щенком отдать хотели, но хозяев не нашли. Пришлось оставить.

      – Он шикарен!

      – Нил! – раздается издалека женский голос. – Ниии-ил! – уже чуть ближе.

      Тут шею его обхватывают детские ручки, и в камере появляется еще одно лицо. Девочка. Лет тринадцати на