Бывшие. Уже не вернуть. Марика Крамор

уже превратилась в почти отчаянный бег.

      Я испытываю такую гамму эмоций… они обуревают меня, мешая успокоиться и напустить на себя равнодушный вид.

      Догнать Нила удается уже в зале первого этажа. Почему я чувствую себя униженной и оскорбленной? Или это внутри кричит безбрежная обида? Я впервые сама поцеловала мужчину, а ему было так неприятно?! Слезы наворачиваются на глаза, внутри все полыхает. Ладони неосознанно сжимаю в кулаки. Смыкаю губы, но они все равно горестно кривятся.

      Сдержаться не выходит.

      – Тебе настолько противно было, да? Что ты даже… – вспыльчиво бросаю я ему в спину, но закончить не успеваю. Нил резко тормозит, разворачивается, и я врезаюсь носом прямо в его грудь, вновь оказываясь непозволительно близко. – Что ты даже не можешь придумать адекватную причину для бегства?! – кричу я ему в лицо.

      – А я не из металла сделан! И не набит опилками! – так же горячо возражает он. – Вот и все.

      Наши полыхающие лица напротив друг друга. Взгляд глаза в глаза. Оба еле дышим. Противостояние длится долго. И я выплескиваю всю свою обиду на Нила:

      – Ты мог бы просто признаться! Честно сказать – «Арин, извини, ты не в моем вкусе». Я поняла бы. Но не вот так отскакивать от меня в сторону, как от прокаженной! Может, тебе еще средство одолжить руки после меня продезинфицировать?!

      Умение вовремя промолчать – на вес золота. И я владею им виртуозно. Вот только сейчас что-то пошло не так.

      – А ты, значит, честности жаждешь? – понизив голос до бархатной ласки, уточняет он.

      – Да, это было бы неплохо!

      Мгновение растягивается в бесконечность.

      – Я тебя хочу до умопомрачения, – глухо заявляет Нил, прожигая разгоряченным взором, ошарашивает словами. – Сейчас искры из глаз посыпятся. Сегодня в душе о тебе думал. В выходные тебя представлял. Как ты подо мной стонешь и извиваешься. А мы с тобой на том берегу, на речке. Еще один такой поцелуй, Арин, и вряд ли я сумею уйти или сдержаться. И ты меня уже не остановишь. А пожалеешь уже завтра. И что ты будешь с этим делать потом?

      Слова его пробираются настолько глубоко, что впиваются в сердце отравленными стрелами.

      – Почему ты так говоришь? – спрашиваю я потрясенно, растворяясь в его дыхании. Грудь Нила ритмично опускается и опадает. – Что я пожалею?

      – Потому что это очевидно. Даже мне.

      – Я, по-твоему, маленькая? Или импульсивная? Не отдаю отчет своим действиям?

      – Скорее, это я рядом с тобой теряю над собой контроль, Арин, – полностью обезоруживает он меня честным признанием.

      Нил говорит такие проникновенные вещи. И при этом выглядит абсолютно несокрушимым. Как скала. Таким взрослым, серьезным. И… недоступным. И от этого внутри образуется дыра.

      Мы совсем не знаем друг друга. Но меня так влечёт к нему. И я не представляю, что буду делать, если он просто выйдет за дверь и больше не захочет ни вернуться, ни даже просто отправить смс.

      – Меня никто никогда так не целовал, Нил, – поборов в себе обжигающее смущение и страх остаться непонятой и высмеянной, признаюсь я с горечью. Лучше