Справедливая натура. Павел Николаевич Девяшин

сторону шефа. – Чай с лимоном, две штуки. Услуги извозчика – целых два рубля! Разбухший от дождя цилиндр, одна штука. А еще вынужден прибавить, господа, разбитую копилку-свинку из китайского фарфора!

      – Помилуйте, – вскинулся Петруша, – копилка-то в чем виновата?

      Бальтазар снисходительно улыбнулся:

      – А где, по-вашему, я хранил деньги для оплаты всех этих расходов? Под подушкой?

      – Ну хорошо-с! – стукнул молоточком Эммануил Гедеонович, и его губы чуть раздвинулись. – Допустим, вы действительно все это потратили на ваш… эмм… лечебно-оздоровительный вояж.

      Не уловив иронии, Бальтазар важно кивнул.

      – Но, – продолжил судья, – какие у вас доказательства, что во всем этом виноват уважаемый доктор?

      – Вот-вот-с! И я хотел бы это знать! – взвился Петруша и доверительно тронул доктора за плечо. Дескать, не тушуйтесь, сейчас все решится.

      Бальтазар поправил бутоньерку на лацкане сюртука.

      – Как какие? – делано удивился он. – Так ведь диагноз неверный. Зуб-то на месте! Вот он, господа, целехонький.

      С этими словами Бальтазар оттянул пальцем верхнюю губу и завертелся на месте, чтобы собравшиеся могли получше рассмотреть улику.

      – О-от он, оспоа! Ой уп! А эсте! Э ыпал! Ыдите?

      – Куда мы должны выйти? – не понял Эммануил Гедеонович.

      – Эт! Йа овою – ыдите ой уп?

      Мировой судья скривился, против воли разглядывая огромный бальтазаров резец.

      – Если это все, господа, суд удаляется в совещательную комнату.

      Проводив взглядом высокую худую фигуру в мантии, молодой человек убрал палец изо рта и посмотрел на доктора. На губах Бальтазара играла издевательская улыбка.

***

      «Как они могли меня уволить?!» – сокрушался Бальтазар, идя к родительскому дому.

      От его грозного вида разбегались все. Прохожие переходили на другую сторону тротуара, кошки прятались на заборе, собаки – в будках. Даже курицы метались туда-сюда.

      Шеф Марков вызвал его в кабинет сразу после суда. Он решил, что не будет никакого экзамена. Бальтазар проиграл дело, которое начал сам. По собственной инициативе! Проиграл, так и не сумев доказать, что мнение доктора ошибочное. Представление с зубом не оказало на суд должного впечатления. А если и оказало, то явно не то, на которое он рассчитывал.

      Что это, как не демонстрация профессиональной некомпетентности?