Справедливая натура. Павел Николаевич Девяшин

он спал, подложив под голову пчелиный улей.

      Бальтазар тут же выплюнул спасительную ватку. Тьфу! С ней он выглядел так же нелепо, как рысак в кружевном чепчике.

      Почему это происходит именно с ним? Где справедливость?

      Явившись на службу, друзья поклонились вернувшемуся шефу. Тот молча протянул свернутый вчетверо газетный листок.

      Пальцы Бальтазара быстро развернули желтоватую бумагу. Что еще за напасть?

      Марков не стал ждать, пока подчиненные ознакомятся со статьей. Воздев к давно небеленому потолку толстый палец, он пояснил:

      – Высочайшим указом велено произвести на местах экзамен на предмет профессиональной пригодности в области права. Штат законников, господа, изрядно разбух. Государь император и высочайший Сенат требуют сокращения.

      Скромнягин с несчастным видом оттянул воротник. Бальтазар лишь пожал плечами. Скромнягин, понятно, олух олухом. А его, Бальтазара, сие никак не касается. С таким-то умом!

      Сейчас главное – избавиться от зубной боли! Может, к вечеру она сама утихнет или вовсе пройдет.

      Бальтазар коснулся щеки. Осторожно, как гладят чужого кота, боясь, вдруг этот черт вцепится.

      К вечеру проклятый зуб и не подумал сдаться. Напротив, пошел в наступление. У Бальтазара принялась кровоточить десна.

      Сомнений не осталось. Нужно идти в больницу. Как только он принял это решение, на душе стало легче, но отчего-то задрожали коленки, а буквы на заполняемой купчей пустились в пляс.

      Он едва досидел до конца присутствия. Как только Марков закрыл контору, Бальтазар оттолкнул Скромнягина и побежал к зубному врачу.

      Так ни разу за две версты и не остановился.

      Врач встретил пациента в передней. Уже в домашней курточке и мягких бархатных тапочках. С такой хмурой и похмельной физиономией, что казалось, будто на лбу играет гармошка.

      – Нуте-с? – сказал врач, и в этом коротком выражении читалось возмущение поздним визитом.

      – Выручайте, ваше степенство! – привычно улыбнулся Бальтазар, но тут же скривился. Знаменитая улыбка, тысячекратно отработанная перед зеркалом, снова его подвела.

      Врач покрутил пуговицу на курточке и недовольно буркнул:

      – Нуте-с…

      На сей раз это значило: «Проходите, коль пришли».

      Четверть часа спустя «Нуте-с» прозвучало в третий раз, когда врач наконец отпрянул от Бальтазара и покачал лысой головой. Гармошка на лбу заиграла так, что вот-вот и правда раздастся протяжный, утробный звук. Врач молча вырвал из записной книжки страницу, протянул пациенту.

      На разлинованной бумажке значилось следующее:

      «Доктор Абрамов Д.Р.: г. Санкт-Петербург, ул. Морская, д. 34».

      Бальтазар закусил губу:

      – Дернуло же меня к тебе прийти! Ехать в столицу? Да сколько же уйдет на билет? Туда и обратно. Это… черт знает что такое, брат! Это… это… Несправедливо!

      Врач нахмурился еще больше, хоть это и казалось невозможным. Он впервые за все время сказал что-то кроме «Нуте-с»:

      – Поезжайте, молодой человек. Иначе выпадет-с…

      В ответ