Несбывшийся бывший. Лана Полякова

спрашивал тренер, и я мотала отрицательно головой на эти нелепости.

      – Дай мужчинам разобраться самим! – уговаривал меня Николай Васильевич.

      Он по возрасту годился мне в отцы и воспринимался мной именно в таком качестве. И я умом, конечно, была с ним согласна. Он говорит правильно. Верно.

      Но сердце! Сердце было категорически против. Всё во мне бунтовало, выворачивалось. Хотелось бежать к Ярославу и спрятать его за своей спиной.

      – Лагерь в июне или в июле? Когда записывать? – спросил тренер, открывая ноутбук на своём столе и сосредоточенно в нём копаясь.

      – В первую смену, пожалуй. У меня отпуск ближе к августу. Хочу провести его с Яриком, – просипела я и всхлипнула.

      – Ну, ну, – похлопал меня по плечу Николай Васильевич, – не загоняй себя. А пойдём-ка вместе к твоим мужчинам!

      Он открыл дверь кабинета и, дождавшись, когда я выйду, широкими шагами пошёл рядом со мной к так и стоящим друг напротив друга отцу и сыну.

      Тринадцая глава

      Мы ехали с Ярославом на заднем сиденье Костиного тёмно–синего красавца. Я попросила нас проводить.

      Под недовольным взглядом сына.

      Но я не была уверена в адекватности человека, открыто угрожающего по телефону после предупреждения о полиции. И просто мне было страшно и неспокойно.

      Я знала об Александре Петровиче только то, что он с пяти лет жил с матерью и старшей сестрой. После развода Пётр Васильевич оставил совместно нажитую квартиру своей супруге и детям, а также помогал материально. Сам переехал к престарелым родителям.

      Ещё знаю, что сын винил Петра Васильевича в своих неудачах на ниве науки. Что требовал помощи и трудоустройства. Жены и детей у него не было. В общем – проблемный парень.

      Я не ожидала, что настолько. Мальчик Сашенька. Сорок восемь годиков.

      Ну, что сказать? Сама себе устроила проблемы. Некого винить.

      И вот сейчас мы сидели с Яриком на заднем сидении, а Константин вёз нас, будто хрупкий груз. На нижнем скоростном пределе и преувеличено аккуратно.

      Ярик пыхтел, и я положила свою раскрытую ладонь рядом с его коленкой. В знак примирения.

      Я не хотела погружать Константина глубоко в наши проблемы. Поэтому молчала при нём о своих страхах и угрозах.

      Ярослав некоторое время смотрел на мою ладонь, затем провёл своей лапкой и убрал руки в карманы.

      У нас двор без шлагбаума. Но за счёт того, что входы в подъезды находятся внутри изолированного двора, пространство, ограниченное домами обычно почти безлюдно. И мы знаем всех соседей в лицо. За редким исключением.

      В этот раз, как обычно, во дворе было безлюдно. Основной поток будет возвращаться с работы после семи вечера. Небольшая стайка молодых мамочек с колясками кучковалась около детской площадки, да пара пенсионеров что-то экспрессивно обсуждала невдалеке.

      Мы вышли из машины, и между нами повисла неловкость. Константин молча смотрел исподлобья, а Ярик, не вынимая рук из карманов, набычился, заходя чуть впереди меня.

      Защитник.

      Но