.

Вся эта мерзость должна быть сожжена. Так говорит епископ. Так говорит бургомистр. Так говорит и командир Корпуса. Когда солдаты жгли трупы всех, кто оказался в кочевье, из пустоши к огромному костру вышел маленький полуголый мальчик. Замерзший, он подошел согреться к огню. Он был из диких, это было понятно всем. На вид – обычный ребенок. Мальчишку ждала та же участь, что и его соплеменников. Но он сделал удивительную вещь. Он подтащил к костру обломок воза и бросил его в огонь. Солдатам это понравилось. «Это наш парень», – сказал один из солдат. «А ну подбрось еще дров», – засмеялся другой.

      И мальчишка вытащил и столкнул в огонь опору шатра, валявшуюся рядом. Солдаты хохотали над тем, как серьезно и точно маленький дикий выполнял их распоряжения. Ни у кого не поднялась рука бросить его в огонь. Люди перестают быть людьми, когда убивают себе подобных. Но когда ярость боя проходит, солдаты снова становятся детьми своих матерей, братьями своих сестер, отцами своих сыновей и дочерей. Мальчишка был смышленым и очень похожим на детей, которых эти солдаты защищали в городе. Да, всего пару часов назад они насиловали женщин кочевья, расстреливали мужчин, рубили саблями детей. Дикие были безжалостны к горожанам, а солдаты не щадили диких. Взаимная ненависть корнями уходила далеко в прошлое. Но теперь бой был позади.

      Капрал Джеронимо подхватил маленького серьезного дикого и усадил в седло впереди себя, когда отряд возвращался в город. И лейтенант, руководивший экспедицией сделал вид, что ничего не заметил.

      Так Кэп оказался в городе и стал воспитанником Корпуса. Кэпом или капралом его прозвали почти сразу. Сначала он был «младшим капралом Джеронимо». Когда капрал Джеронимо погиб в очередной экспедиции Корпуса, мальчишке досталась его фамилия. Так малыш стал Кэпом Джеронимо. К тому времени молчаливого и понятливого Кэпа в Корпусе полюбили. С тех пор прошло двадцать лет. Кэп не помнил ничего из того, что было с ним до Корпуса. Возможно, в том пламени, куда он ребенком подбрасывал дрова, сгорели его родители. Возможно. Жизнь в пустошах не располагает к долголетию. Все умирают – дикие, фермеры, солдаты.

      Смерти нет дела до того, как тебя зовут и какие нашивки ты носишь на плече. Приходит время, и она зовет тебя. Так думал Кэп, когда стал взрослее. Так думал Кэп и теперь, лежа в лазарете Корпуса. Он выжил. Он всегда выживал.

      – Все-таки ты – мутант, капрал Джеронимо, – доктор Маркес, врач корпуса присел рядом с Кэпом на стул, – Всякий раз, когда ты у меня оказываешься, я поражаюсь твоей живучести. Три грязных дыры в спине. Другого бы уже с почестями закопали под стеной, а ты скоро опять к сестрам начнешь клеиться.

      Это было преувеличением, Кэп едва мог пошевелить рукой, и приставать к сестрам он сможет нескоро, если вообще сможет. Но доктор Маркес, добродушный, насмешливый врач госпиталя за что-то любил Кэпа.

      Кэп смотрел на доктора и пытался вспомнить, как он здесь оказался. В памяти возникло лицо молодого солдата Пабло в густой темной лужи