Мои Белые Боги 2. Твой Холодный Умар. Алиса Кортно

интереса повторил Дядя Юра, видимо изначально не находя эту информацию важной, достал из папки три фотографии и положил на стол:

      – Вы узнаете кого-то из этих людей?

      На первый взгляд никого. На первой фотографии – худощавая блондинка в белоснежной блузке и красной юбке-карандаш, с серыми глазами и врожденной, хорошо читаемой стервозностью. Фото хорошего качества, постановочное, на синем фоне отеля «Дельфин». На втором фото весьма серьезного, грозного вида мужчина, ближе к средним годам, в отличной физической форме, с квадратным подбородком и заметным шрамом на шее. Фото с летнего отпуска. Мужчина одет только в серые шорты, на заднем фото море и горы. Похоже на Турцию, но так чтобы точно определить географическое расположение, по фото не определить. Он не расслаблен, нет отпускной неги: может только прилетел, или прилетел в эту страну с заданием. Третье фото сделано с камеры наблюдения, качество посредственное, по виду это сильно уставший мужчина в медицинском костюме. Он шел по коридору какой-то то ли больницы, то ли научного центра и поднял голову, так его и запомнила камера. В нем угадывалось что-то знакомое. Саша повертела фото в руках и спросила: – А другое есть?

      Дядя Юра достал из папки еще две фотографии такого же качества, может чуть более удачные и этого оказалось вполне достаточным, чтобы признать: сходство с Отикой Саджоэ угадывается еще меньше.

      – Нет. Я не знаю этих людей.

      – Ты уверена?

      – Да! Никого. Может прямо скажете, в чем меня подозреваете?, – дружелюбно сказала Саша, подражая тону дяди Юры.

      – Тебе угрожает опасность. Если завтра найдут твое тело, я очень удивлюсь, что его вообще нашли, – сменив тон на более жесткий сказал дядя Юра.

      – Блефует, – подумала Сумецкая, – кому я нужна? Все враги остались на Горыянцы, отцу въезд закрыт, да и чтобы он на убийство пошел – нет. Шантаж, уговоры, может быть воровство. Максим Сумецкий точно не убийца.

      – Хотелось бы больше вводных данных, – сказал Саша.

      – И нам, – многозначительно ответил дядя Юра.

      Они обменялись долгим взглядом, понятно, что оба собеседника недоговаривают и сделать с этим ничего не могут.

      – Мне нечего добавить, – устало сказала Саша.

      Полковник взял бумажку, написал телефон и подал Сумецкой: – Если что-то вспомните, звоните.

      Дядя Юра задумчиво постучал ручкой по столу, вздохнул вздохом разочарования и московские гости, кивнув на прощание, вышли из комнаты, а скоро вертолет поднялся в воздух, разбудив и удивив всех жителей деревеньки, которых из-за крепкого сна не успел удивить и разбудить ранее. Михаил Михайлович за поражение перед «боровами» отыгрался на Саше, поворчал о всяких девицах, которым ночью не спится, а надо бы заниматься дитем и нарожать футбольную команду. После небольшой просветительской речи о предназначении женщин, хвала богам экзекуция была недолгой, скорая отвезла их с Прохоровым и Ситечко в Куединскую больницу. Вите что-то поставили, боль стихла, а рентген показал трещины на ребрах. В качестве