Спокойная ночь. Андрей Гупало

че говорить-то?

      – Вы же что-то учили? Вот и расскажите мне, что вас больше всего заинтересовало.

      Не мудрствуя лукаво, Антон принялся излагать основные понятия, рассказывая о разнице между сообщением, знаком, сигналом и словом, а профессор все продолжал писать в свою тетрадь, лишь иногда поднимая взгляд, чтобы еще раз посмотреть на экзаменуемого. И только когда речь зашла о семантическом подходе, он оторвался от своей работы и прислушался.

      – Как вы считаете: семантический подход употребим при изучении психологических феноменов? – прервал он свободный полет испытуемого.

      – Ну… – потерялся Антон, – если считать психологию гуманитарной наукой…

      – Ха… Ха-ха… Ха-ха-ха…! – вдруг рассмеялся профессор. – Как вы точно заметили: “если считать психологию наукой”. Ха-ха-ха… Это вы верно сказали…

      Профессор смеялся с таким молодым задором, так заразительно, что Антона самого стало пробивать на смех. Но тот быстро успокоился и, произнеся: “М-да”, водрузил на место снятые во время неожиданного приступа смеха очки.

      – Хорошо, Громов. Давайте вашу зачетку.

      Антон поднялся на кафедру и протянул профессору синие корочки. Тот положил их на лист бумаги, которым была прикрыта раскрытая тетрадь. Оставшиеся видимыми края пестрели какими-то формулами, значение которых было трудно понять. “Все это время он производил какие-то расчеты? Как такое возможно?!”, – удивился Антон.

      Профессор зачем-то пролистал зачетку, внимательно рассматривая каждую страницу и бормоча себе под нос: “Недурно, недурно…”

      – Казимир Васильевич, а… можно спросить? – робко спросил Антон.

      – Да, слушаю, – не отвлекаясь от заполнения зачетки, ответил профессор.

      – Вы знали моего деда, полковника Громова?

      – Имел честь. А что?

      – Что сказал бы дедушка, если бы узнал, во что превратится наша страна?

      Профессор поднял на Антона удивленные глаза, потом перевел взгляд на пустую аудиторию и, словно обращаясь к невидимым зрителям, произнес:

      – Если бы полковник не пропал без вести, всего этого могло бы не быть. Была бы совершенно другая страна и… другая жизнь.

      – Как в Эдеме?

      Профессор схватился левой рукой за спинку стула и развернулся к Атону всем корпусом. Его увеличенные линзами глаза стали еще больше, а рот был слегка приоткрыт.

      – Что вы имеете в виду? – произнес он настороженно.

      – Так, ничего, – смутился Антон. – Просто бабушка почему-то говорила, что дедушка в Эдеме, и что он обязательно вернется.

      – Бабушка говорила? – поднял брови профессор и, усмехнувшись, покачал головой. – Бабушка говорила… М-да… Знаете, юноша, чем бабушкины россказни слушать, вы бы лучше серьезнее относились к учебе. – Он быстрым росчерком заполнил графу в зачетке и протянул ее Антону: – До встречи в Новом году, Громов.

      – Спасибо, профессор. До свиданья, – буркнул Антон и с корочками в руках вышел из аудитории.

      Тишину