Волчонок. Елена Ворон

защите, чем я рассчитывал, и вытеснить их с «Теймара» будет не так-то просто. К тому же дешифраторы не переводят лай, несущийся по громкой связи. Особый пиратский язык, который переводчик не распознаёт. Положеньице…

      Курсант-смертник неловко переступил и задел маскировочным полем Дим-Палыча. Командира едва не отнесло в сторону (вместо галлуней!), однако он сообразил, в чем дело, и удержался на месте, приник спиной к двери медотсека. Комгруппы отключил свой дешифратор и сказал:

      – Сергей, уйди. Уйдите оба.

                              иллюстрация Галины Маас

      Громкая связь разразилась бешеным ором. Мы отступили на пару шагов.

      Дим-Палыч снова включил переводчик.

      – Убить раненого равносильно объявлению войны! – чеканил он фразы. – Ваш корабль уничтожат! И больше никто! Никогда! Не получит выкуп! Убийства Земля не простит!

      Земля простит что угодно, если сочтет политически выгодным. Возможно, проклятые галлуни в этом уверены… как и я.

      Внезапно сделалось тихо. Ещё несколько мгновений гремел лай по громкой связи, затем и он смолк. Галлуни перестали колыхаться и дружно сделали полный оборот. Четыре продолговатые головы одинаково вытянулись в нашу с курсантом сторону.

      – Это кто? – проскрипел на общем галактическом один из вымогателей.

      Неужто они нас видят – со всей нашей хвалёной маскировкой?

      Суровые губы Дим-Палыча сжались. Командир не ожидал такого поворота.

      – Это волчата, – вымолвил он с заминкой. – Дети.

      – Чьи дети? – надсадно проскрипел другой галлунь.

      – Мои, – решительно объявил комгруппы.

      Громкая связь взорвалась рёвом и хохотом; четверо галлуней застыли, как будто внимательно вслушиваясь. Звёзды на чёрных костюмах поблекли.

      – Дети – малые, – наконец проскрежетал более въедливый галлунь, поводя головой из стороны в сторону – дескать, нет, не обманете. – Эти – большие.

      Айвер Джан Хелла отключил маскировку и шагнул к командиру. Правильно: невысокий, по-мальчишески тонкий курсант рядом с рослым Дим-Палычем смотрелся подростком.

      Громкая связь заходилась. Вымогатели вроде бы слушали, однако не отвечали ни гавком, ни тявком. А может, и откликались, да нам этого не было слышно.

      – Эта – деть, – постановил въедливый галлунь, но не отвязался: – Вторая – деть?

      Тьфу, пропасть! Я съёжился, как мог: нагнул голову, опустил плечи, втянул живот, присогнул ноги в коленях – и выключил маскировку. Ох и зрелище. Дим-Палыч глядел бесстрастно, курсант-смертник с трудом подавил усмешку.

      Галлуни молча меня обозрели.

      – Деть, – изрек въедливый.

      – Деткáм и ранéным нет вреда. Она остается в этой корáбеле. Ранéный со врáчей – под аресту, мы уследим, – сообщил один из двух галлуней, которые до сей поры молчали. С общим галактическим языком у них у всех было не очень. – Капитана, окажи честь пройти в нашу корáбель. Твоя главная экипажа