Тынь Янь. Юрий Борисович Кочев

кракозябр, в рот больше ничего предусмотрительно не берём. Закат солнца традиционно отмечаем, сидя на берегу, благоговея и затаив дыхание от такого казалось бы простого чуда, а когда стемнело, лезем в воду, дождавшись, сами того не заметив, полной луны. Если вчера было полнолуние, то сегодня супер-полнолуние. Тело немного щиплет от планктона, которого не было на первом пляже но, вау, замечаем через некоторое время, что мы светимся! Он оказывается флюоресцирует ! Два лунных существа превратились в светящихся! Балдеем, но я чуть ранее сбил ногу о пенёк и начинаю активно думать, как бы на запах моей крови не собрать на пир на весь мир всех местных акул. Ночью и увидеть ничего не успеешь. За сотни километров вниз и вверх я – самый вкусный кусок мяса, как ни крути. Игорь не в счет, он своим фирменным кролем шумно ушел куда то на глубину, куда и акулы заплывать то боятся. А я большой и печень у меня крупнее. Мерещится чей то плавник или нет, но лучше на мель и вообще на берег, все очень круто конечно и скорее всего безопасно (не знаю почему), но вот мысли уже поселились в голове и не хотят оттуда выметаться, несмотря на первобытный рай вокруг, а может и именно благодаря тому, что первобытный рай вокруг. А первобытным быть может не только рай. Что тут плавает, по какому расписанию ест и кого предпочитает есть? Ничего не знаем! Никто из других малочисленных отдыхающих, кстати, ни там ни здесь с темнотой в воду не полез. Однако! Думаю , а ведь и правда , на сотни километров как вправо так и влево нет ни одного купающегося человека, ну кроме Игоря, да он не в счет. А дома кредиты.

      Сажусь в конце концов на берег, зарываюсь в хрустящий песок, еще теплый от дневного жара, и, клюя носом, вспоминаю первую часть нашей эпопеи. Ирландка. Ещё в Ситтве в нашем гестхаусе проживала очень энергичная ирландка лет под 55. Боже, а нам то не меньше! Сколько жила не знаем, но, по всей видимости, уже долго. Они же ведь могут по полгода путешествовать и никуда не спешить. Капиталисты. Шумела по доброму, строила менеджера, лезла во все дела, и вот один раз подзывает к себе двух бродячих худющих плешивых собак, каких много у вокзалов , рынков и отелей и заявляет, что это теперь ее собаки. И на полном серьезе говорит, что никто их не балует и с ними даже не разговаривают и это недопустимо плохо. Они достойны лучшего однозначно! У них есть права и свободы! Одну она назвала Тигрица за схожий окрас на остатках шерстяного покрова, вторую чёрную и хромую, с бельмом на глазу, как то ещё . И поскольку дама громкая – все это слышат! И вот под занавес очередного дня общения со своими подзащитными, а они теперь от нее ни на шаг, она выдаёт фразу:

      – Девочки, мы теперь должны держаться вместе! – Ошалевшие от счастья собаки тотчас начали яростно облаивать всех подряд, видимо отрабатывая то, что в кои то веки их назвали девочками и само собой, всячески высказывая готовность защищать свою благодетельницу. Ещё у нас за стеной жила какая то наркоманка, как говорили, которая по ночам сама с собой хохотала. – Ха-ха-ха-ха! – Медленно так, распевно. Перерыв минут 20,