Пути Деоруса. Петр Машьянов

человек-гора нес его, как детскую игрушку. Силач грубо усадил берегового на стул – бедняга был бледен и озирался по сторонам. Увидев Ганнона, он перестал дергаться, но зато начал мелко дрожать. Женщина села напротив него и с трудом смогла заставить обратить на себя внимание.

      – Прости, Аторец, – вздохнула она, когда это ей удалось, – но ты – не аторец. – Актриса повернулась к Ганнону. – Как ты сказал, господин? Ты уверен, что мы ничего не знаем о нем и его делишках?

      – Безусловно. – Краем глаза Ганнон посматривал на Виннара, тот кивнул.

      – Ну что ж… – протянул было капитан, но в этот момент Аторец бросился к Ганнону. Раздался звук обнажившихся мечей, но береговой упал на колени и заплакал:

      – Молк, я ведь не нарушил законы гостеприимства, разорви меня Мархокар! Каюсь, хотел опоить и прирезать, но до того, как ты коснулся Адиссы! – затараторил он, схватившись руками за сапоги юноши и уткнувшись в них лицом. – А отвар ракушек ты сам попросил, уже гостем был! Поспал бы с цветными снами, да половины денег лишился, всего-то… Да и того не случилось, целый ушел! Каменюка твоя меня напугала, я выучил урок, Гирвар мне свидетель! Пощади, не обращай в камень!

      Наступил совсем иной вид тишины. Циркачи с Атора, легионер-подземник, дворцовые стражники и даже лучший друг смотрели на Ганнона одинаково испуганными глазами. На мгновение он ощутил власть, власть и удовольствие от нее. Одни и те же суеверия крепко сидели в каждом жителе Деоруса, Дара и даже Атора. И в каждой истории Молк оказывался тем, от кого этого меньше всего ожидали. Ганнон увидел встревоженное лицо Виннара, и подъем сменился стыдом. Асессор оттолкнул Аторца сапогом и обратился к циркачам:

      – От этого безумца, – он почувствовал, как напряжение спало, – толку немного. Позовите Веннону, – ее имя стражники в свое время упомянули наравне со вторым главарем, – о чьих делишках вы наверняка тоже ничего не знаете.

      Подкрепляя его слова, в шатер начали один за одним протискиваться все новые стражники и легионеры.

      ***

      В этот раз пришлось подождать подольше: спустя полчаса вернулся запыхавшийся циркач с замотанной рукой.

      – Она согласна встретиться, но только с вами двумя, на дальнем пляже, – доложил артист.

      – Что думаешь? – обратился Виннар к Ганнону, с тихим скрипом сжимая и разжимая пальцы на рукоятях мечей. – Ловушка?

      – Да нет, с чего бы? Она уже знает о наших силах и резне, что учинили у ворот. Думаю, она боится нас, – высказался асессор.

      – Хорошо. – Виннар повернулся к циркачу. – Передай, что придем.

      Женщина, что владела дальней половиной пляжа, чем-то напоминала Ганнону кастеляншу… если бы та пила «эль» Аторца и таскала мешки с зерном лет десять. Толстая старуха с огромной грудью и выдающимся задом, которые переваливались, как будто независимо друг от друга, с пыхтением подошла к ящику, что притащил один из ее людей. Больше с ней не было никого. Она села сложив руки на трости из куска дерева, форму которому придало само море.

      – Что,