Пути Деоруса. Петр Машьянов

чужих зрителей, не гнушаясь клеветой и грязными оскорблениями в адрес конкурентов. За перепалкой двух особо языкастых наблюдало публики больше, чем за представлениями, ради которых оба так старались.

      – Быстрое зерно ты нам продаешь, паскудник! – кричал один из карликов-зазывал в красно-желтом костюме. – Сгниет за день, а вонять будет год, как портки твои драные!

      Толпа встретила остроту одобрительным гулом и смехом. Второй зазывала – ростом не выше первого – по самую грудь натянул зеленые штаны: красуясь так перед публикой, он заработал не меньше аплодисментов. Да еще и подлил жару, с хохотом ответив оппоненту:

      – Ты не бойся за мои портки: мать твоя мне их постирала, да заштопала! Рассказать, как порвались?!

      Не стерпев такого оскорбления, красно-желтый бросился на второго зазывалу к вящему восторгу публики. Двое хватали друг друга за пеструю одежду и быстро оказались на земле, катаясь и осыпая друг дружку ударами. Скоро вся земля была покрыта медью и курумом: такое представление было зрителям больше по вкусу.

      Времени на это сомнительное зрелище не было, и группа во главе с Виннаром продолжила проталкиваться сквозь толпу к сердцу цирка – кибиткам и повозкам, где жили сами артисты. Акробаты, факиры и силачи работали с разношерстной толпой, а в самом цирке давали спектакль для чуть более изысканной публики. Повозки и разноцветные шатры окружали сцену, вокруг которой собралась пара сотен горожан. Виннар приказал отряду остановиться, чтобы обсудить план.

      – Нужно тихо осмотреть палатки и повозки. На той стороне от сцены безлюдно, обойдите, но держите ухо востро, если позову, – приказал капитан.

      – А что с той палаткой? – Один из подземников указывал на самый большой шатер, примыкавший к сцене. Оттуда постоянно выносили реквизит, входили и выходили люди. Изнутри шатер был хорошо освещен, похоже, он служил домом для циркачей.

      – Надо незаметно зайти, послушать, поговорить, – прошептал Васар. Он ухмыльнулся, глядя на Ганнона. Затем предводитель подземников подтолкнул его в сторону шатра. – Ну же, у тебя хорошо выйдет.

      – Он прав. Театр это по твоей части, – сказал Виннар и развел руками. – Не волнуйся: я со своими постою снаружи, пока остальные обыскивают повозки, а если задержишься – придем сами. Подтянется подкрепление, – обратился он уже к легионерам, – отправляйте ко мне.

      Воины разошлись в стороны, а Ганнон в сопровождении Виннара и его людей шел мимо сцены ко входу за кулисы. В Белом Городе, конечно же, ставили «Марш Легионера», куда без него. Повозка с намалеванными глазами изображала корабль, на носу которого стоял ряженый бородатый легионер: сдвинув брови, он смотрел вдаль. Когда «корабль», наконец, тряхнуло будто бы от столкновения о берег, циркач, сделав сальто, соскочил с него прямо на плечи подбежавшему товарищу. Толпа только успела начать аплодировать прыжку, как одеяние акробата развернулось, скрывая в своих недрах нижнего артиста. Раздались овации, смех и выкрики «Руббрум!».

      «Услышь поступь» – тут же отозвалось эхо в голове у Ганнона. Высоченный «легионер» стал маршировать