Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин. Валерий Большаков

и думал, как хорошо быть командиром полка – ни отказа тебе, ни втыка по партийной линии…

      Хотя, наверное, та бесшабашность, с которой он вел себя последние сутки, не слишком нормальна.

      Осложнение при ментальном переносе?..

      Деревня нарисовалась очень скоро – десяток разоренных изб, беленое здание сельсовета, напротив – низкое, похожее на конюшню сооружение. Это и была школа.

      Стельмашук не стал светиться – притормозил, не доезжая.

      – Выходим, – скомандовал он. – Сержант Ховаев! Ты, давай с той стороны, только не показывайся – туда выходят окна пристройки. Рядовой Кадыров – со стороны улицы… Стоп. Отставить. Ховаев, подойдешь к пристройке и постучишь в окно.

      – Есть! – прогудел могутный сержант.

      – Только гляди, не подставляйся. Пошли!

      Тропа вокруг школы была набита, сугробы вокруг просели – рыхлые, черные от протаявшей пыли и нанесенной сажи.

      Кое-где снег был дыряв от мерзких желтых струй или проваливался от выплеснутых помоев.

      Стельмашук первым заметил, как в окне веранды вылетело стекло, и блеснуло дуло обреза.

      – Ложись!

      Быков упал на снег, радуясь, что на «чистый» нанос.

      Грохот выстрела расколол вечернюю тишину, пуля злобно взвизгнула, улетая мимо.

      Ховаев вскинул «ППД» и дал короткую очередь в ответ.

      – Не стрелять! – крикнул майор. – Он нам живым нужен!

      Засевший на веранде выстрелил еще раз, еще и еще…

      Не целясь, пулял просто в белый свет, то ли пугая, то ли отгоняя собственный страх.

      Быков выстрелил по стеклам, метясь так, чтобы не задеть неведомого ворога.

      В этот момент распахнулась дверь пристройки, и на утоптанный снежок выпрыгнул молодчик в распахнутом тулупе.

      Скача боком, он выдавал короткие, сухие очереди из «шмайссера».

      – Уйдет, сволочь! – застонал Ховаев.

      – Вали! – рявкнул Стельмашук.

      Сержанту только скажи…

      Снял из «ППД» в момент.

      – Готов, товарищ майор! – сказал Ховаев с глубоким удовлетворением.

      Григорий хлопнул замполита, куда дотянулся – по спине, и сказал:

      – Я через школу!

      – Осторожно, товарищ полковник!

      – Да я и так…

      Где ползком, где на карачках, Григорий добрался до угла школьного здания.

      Пуля из обреза выбила щепки из сруба, мгновенье спустя докатился звук выстрела.

      – Врешь, не возьмешь…

      Дверь, что вела с нарядного крыльца, была не заперта.

      Внутри все еще стоял неистребимый школьный запах – мела и чернил.

      Грязный пол был усеян серыми бумажками с орлами и готической прописью – видать, тут у немцев был штаб или что-то в этом роде.

      Учебный год начнется не скоро…

      Помещения были пустыми и стылыми, но вот потянуло живым теплом, запахом горящих дров.

      Григорий остановился у входа в пристройку, поднимая пистолет дулом кверху.

      Никаких звуков через толстую дверь не проникало, но нервный лязг засова на двери сработал, как сигнал готовности.

      Быков