Посох Инорога. Олег Алексеевич Барышников

лягушка.

      Его блёклые, слегка светящиеся глаза, рыскали вокруг не мигая, но не находили вожделенной добычи. Даже лягушек в этом болоте не было. Всё сожрано уже давным-давно.

      Вообще-то упырю еда была без надобности. Мертвяк, которому нет смысла питаться, чтоб поддержать жизненные силы. Но память о том, что когда-то давно ему доводилось, есть пищу настойчиво стучала в, покрытом гнилостной слизью и плесенью, мозгу. Вернее том, что от его мозга уже осталось.

      Людские отбросы, безжалостные враги, тати, потерявшие человеческий облик. Проклятые души не достойные быть принятыми в Вирий, в объятия Пресветлых богов. Они так и оставались гнить после смерти не захороненными, не прошедшими очистительного обряда. Даже Мать-земля не желала их принимать. Так и гнили они, постепенно превращаясь в упырей.

      Жрать!

      Вот единственная мысль, что ещё жила в уродливых головах. Всё что попадало в желудок упырей, так и оставалось там протухать, оттягивая к низу и без того раздувшееся брюхо.

      Чёрный ворон приземлился на сухую корягу почти перед самой мордой упыря. У мертвяка тут же потекла слизь из вонючей пасти, его блёклые глаза разгорелись. Пища!

      С омерзительным чавканьем вылезла из болотной жижи уродливая рука с кривыми когтями и протянулась к птице, чтоб одним движением схватить, смять, запихать в ненасытную пасть.

      Карррр!

      Ворон расправил крылья и клюнул упыря в протянутую лапу. Упырь осклабился, выставляя внушительный арсенал полусгнивших, но довольно острых клыков, однако руку убрал.

      Он всё понял. Появился тот, кто может повелевать. И с ним лучше не шутить.

      Ворон оттолкнулся от коряги, взлетел на засохшее дерево и уселся на ветке, разглядывая раскинувшееся под ним болото.

      Каррр! Каррр! Карррр!

      Зачавкала жидкая грязь. С потоками лопающихся пузырей стали вылезать на поверхность уродливые головы. Светящиеся буркалы уставились на наглую птицу.

      Каррр!

      Им обещают пищу! Много пищи! Надо только пойти туда, куда их зовёт ворон, и взять её. Надо подчиниться и сделать то, что им приказывают. Тогда они смогут нажраться вдоволь.

      Жрать!

      Болото застонало и захлюпало, выпуская из своих недр уродливые тела. Упыри двинулись, пробираясь сквозь грязную жижу и стали вылезать на берег. Они шли медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, стряхивая на ходу липкую грязь и болотную тину. А болото выплёвывало на поверхность всё новых и новых мертвяков.

      Медведь крался, опустившись на все четыре лапы, по краю поляны. Ветер дул в другую сторону и олень не мог его учуять. Осторожно ступая, чтоб не хрустнула ни одна ветка, медведь подкрадывался ближе. Он двигался легко и грациозно, словно и не тяжеленный медведь это был, а призрак, тень.

      Но как ни осторожен был хищник, чуткие уши оленя вздрогнули и повернулись в сторону, затаившегося на окраине поляны, медведя. Олень не видел врага, но что-то почуял и теперь внимательно осматривал окрестности, втягивая ноздрями воздух.

      Резким, молниеносным