Ёнька. Константин Михайлович Ганин

его мыслей. – Настолько ты готовенький, даже подогревать не надо.

      Я встал и направился к морю. Повернулся, позвал собачонку:

      – Малявка, иди ко мне!

      Она словно ждала, когда её позовут. Стряхнула одноглазого и завиляла хвостом. Не оглядываясь на чудище, мы втроём вернулись к морю. Путешествие заняло не больше минуты.

      – Буду я теперь с конём, – рассуждал я, стоя на берегу. Поглаживал собаку, которая не уступала мне в росте. – Псина ты здоровенная, выдержишь, а звать я тебя всё равно буду Малявка. За кормёжку твою отвечать будет Ёнька – ему полезно.

      – А не укусит? – спросил мальчик, робко поглаживая нашего нового друга. – Может, ей конфету дать, чтобы приручить?

      – Такой ты мне нравишься, – похвалил я друга. – Но конфеты здесь ни к чему. Собак на сладостях приручают те, у кого голос фальшивый. Хорошая псина чистый звук любит. На то ей и уши дадены вон какие! Давай-ка промой свой голос – и займёмся.

      – Чем?

      – Приручением.

      Ну а дальше всё было в рамках обыкновенной небылицы. Сначала Ёнька засовывал голову в море и полоскал горло. Потом вместе с рыбами мы разучивали песню, так как друг мой не знал ни одной, а рыбы в прошлом сезоне на этом собаку съели. Когда с горлом и с мелодией разобрались, Ёнька отмытым голосом спел что-то ужасное. Смеялись, глядя, как киты высовывают головы из стены океана.

      В целом было забавно, так как я менял мир и показывал его в нужном свете. Учитывая, что океан по-прежнему стоял на боку, это было непросто, но главное у меня получилось – мальчик вернул краскам полную радугу. Все были довольны. Кроме Ёнькиной сестрёнки, которая по-прежнему оставалась у ведьмы.

      – Бамалей, нам нужно Светочку найти, – беспокоился мой рослый друг.

      – Давай сначала тебя найдём, – отвечал я. – Сегодня больше ни с кем ничего плохого не случится.

      – Ты уверен? – сомневался Ёнька.

      – Уверен. Именно поэтому и не случится, – успокаивал я.

      Полуденный закат

      Устроившись между океаном и чайками, мы сидели и разговаривали.

      – Ёнька, а кого ты любишь больше? Маму или сестрёнку? – решился я на опасный вопрос, увидев, что друг мой успокоился. – Можешь не отвечать.

      – Маму, – сказал Ёнька. Подумал и добавил: – И Светку.

      – Ты молодец, – похвалил я друга. – Не все так любят сестрёнок, пока они маленькие. Девчонки – болтушки. Даже я не успеваю вслушивать в себя все их мысли.

      – А я успеваю, – ответил мальчик и почесал голову. Сейчас процесс выглядел жутковато – рука была такого размера, что могла запросто повредить и голову, и самого Ёньку.

      – Раз ты так любишь сестрёнку, может, просто попросить у неё прощения? – предположил я. – И домой шлёпать… А так придётся с ведьмой сражаться.

      – Прощения? И всё? – удивился мальчик.

      – Да. Если Светланка простит. Обида таких не держит.

      – Так не бывает.

      – Ещё как бывает! – убедительно сказал я. – Хорошее прощение дорогого стоит. А без него иди не знаю куда, сражайся непонятно зачем… –