13.09. Константин Котлин

я выпучил глаза, распахнул широко рот или совершил еще какой-то непристойный мимический пассаж, потому что, заметив изменения на моем лице, отче скороговоркой проговорил:

      – Тысяча евро сейчас, тысяча после.

      Алчность схлестнулась в моей бессмертной душе со здравым смыслом, не выявив победителя, но заставляя вернуть более осмысленное выражение собственной физиономии.

      – Вот как, – воскликнул я, ощущая какую-то глупую эйфорию вперемешку с подступающей паникой, – но за что?

      – Это я и пытаюсь поведать вам, сын мой, – священник блаженно наклонил голову, глядя на меня с легким упреком. – Теперь, когда вы действительно заинтересованы, я перейду к сути просьбы. Пропала дочь нашего самого смиренного прихожанина…

      Я замер, вновь сбитый с толку, замер и Жан-Батист, выжидающе щурясь. Тогда я спросил очевидное:

      – Он обращался в полицию?..

      – В этом более нет нужды. Она нашлась – живая и здоровая, слава Создателю.

      – Но в чем, собственно, дело?..

      Брови Жана-Батиста нахмурились на мгновение, вновь стали живой изгородью над желтыми глазами.

      – Она не желает возвращаться в лоно Церкви. Она вообще не желает возвращаться куда-либо. Она не слушает никого, гордыня поселилась в ее душе, гордыня и похоть, и смрадные уста Сатаны шепчут слова, которые мы, смиренные, не в силах преодолеть своими светлыми проповедями!

      Священник вновь зачастил, а я чуть было не сплюнул прямо на пол. Эйфория и паника сменилась легкой гадливостью, свойственная мне терпимость стремительно меня покидала.

      – Слушайте же! Дщерь наша Анна, чадо Божье, пропала в трущобах напротив. Как вам может быть известно, там есть дворы, à travers la route14. Раньше это было прекрасное место… Увы, теперь это настоящий Содом, населенный… эээ… отбросами, да простит меня Бог, общества. Та часть паствы, что отбилась от пастыря. Заблудшие души. Непокаянные дети Божьи, восставшие против Создателя их. Переметнувшиеся на сторону Диавола…

      Я громко и с выражением прочистил горло, решаясь перебить Жана-Батиста:

      – Постойте. Если я правильно понял, речь идет о Гостином дворе? И там, как вы говорите, пропала эта самая Анна. Но, слава богу, она нашлась, так? Просто не хочет возвращаться домой. Но что же вы от меня-то хотите?

      Святой отец вплотную приблизился к прорези в стене. Его акцент то исчезал, то вновь появлялся.

      – Они извратили невинную душу. Тело ее стало сосудом скверны. Мысли их богомерзки, деяния же черны. Только Отец наш небесный излечит раны ее под сенью своего дома. Верните же Анну в лоно Церкви! Верните ее домой, вот в чем смиренная наша просьба!

      Шутовское настроение сменилось серьезностью и ощущением некоего долга. Только вот перед кем или чем?

      – Простите, – зачем-то извинился я. – Уточните: ее держат силой, ее похитили? Если так, то полиция…

      – Нет! – с жаром воскликнул вдруг Жан-Батист, и я покачнулся на своей скамье. – Она говорит, что находится с ними по доброй воле и в здравом уме. Но, конечно же,

14

(фр.) – через дорогу