Марьянина топь. Инна Истра

ть его этим яблочком. Коли съест он хоть один кусочек, то, пока не пройдет три дня и три ночи, надо поцеловать его, да не как сестра брата, а как жена мужа. А ежели проведешь с ним ночку страстную, то будет он совсем твой. Станет ходить за тобой, как телок на веревочке, поскольку волю свою потеряет и окромя тебя других девок замечать не захочет. Но если догадается он о яблоке заговоренном, да пойдет к кому-то приворот отводить – тут дело плохо. Тогда надобно сделать вот что…»

      – Не смотри ты на нее так. Брось, погубит ведь. Так и пропадешь ни за что.

      Голос Тимофея раздался за спиной так неожиданно, что Василь вздрогнул, отвел взгляд от уходящей по тропинке девушки.

      – Кто погубит? Она? Не смеши.

      – Хошь смеши, хошь не смеши. Погубит! Думаешь ты первый такой? Она же ведьма, чертово семя. Тьфу!

      Тимофей в сердцах сплюнул. Этот плевок почему-то очень разозлил Василя.

      – Брешешь тут! Только мешаешь, под руку говоришь, – сердито сказал он и снова принялся за работу – тесать бревно.

      В конце августа Василь с четырьмя товарищами подрядился поставить хату богатому мужику в деревне Липично. Нанялись они к хозяину недорого, но на его харчи. На подхвате у плотников суетился местный мужичок Тимофей Зубцов. Работник он был никудышный, только на «подай-принеси-подержи» его и хватало. Да еще умел байки всякие ловко рассказывать, чем развлекал артель в минуты роздыха.

      Девушка, на которую засмотрелся Василь, каждый день ходила за водой мимо строящейся хаты. Первое время парень не обращал на нее никакого внимания. Ему всегда нравились женщины статные, полные, с большой грудью. А эта? Маленькая, бледная, худая, не ущипнуть, ни прислониться. Всей красоты только глаза огромные, черные, да толстая длинная коса цвета воронова крыла.

      Третьего дня Василь стоял у плетня, курил забористый табачок, отдыхал. Девушка шла от колодца и вдруг остановилась рядом с ним, поставила на землю ведра, полные холодной воды и посмотрела парню прямо в глаза тяжелым, пронизывающим насквозь взглядом.

      – Девица-красавица, дай водицы напиться, – сказал Василь.

      Сказал и даже оторопел малость. Он же совершенно не собирался заговаривать с этой бледной немочью.

      – Пей, – девушка словно ждала просьбы,– из любого ведра пей.

      Василь перемахнул через плетень, легко поднял ведро и отпил несколько глотков. От ледяной воды заломило зубы.

      – Хороша водица, – сказал Василь, – а зовут тебя как?

      – Анной люди зовут, – улыбнулась девушка.

      Василь всегда нравился деревенским девкам. Пусть гол как сокол, зато собой хорош. Невысок был Василь, кряжист, во всем его облике чувствовалась мощь и какая-то звериная сила. Такой как обнимет – все косточки захрустят. Когда Василь смотрел на девок шалыми карими глазами, они смущались, краснели, отводили взгляд. А эта Анна глядит прямо в лицо, и глазищи – как два бездонных омута. Василь не выдержал гляделок, сморгнул, тряхнул головой, отгоняя непонятное наваждение.

      – Ну прощевай, Василь, – девушка взяла ведра и пошла прочь.

      – Откуда она знает мое имя? Разве я сказал ей? – подумал парень.

      – Василь! Ну где ты запропастился? – окликнул его старшой артели Степан.

      – Иду! Уж и воды попить нельзя.

      После разговора с Анной Василь стал ждать ежедневных появлений девушки. То и дело косился на дорогу – не идет ли? Когда же она появлялась, то откладывал работу и смотрел на Анну. Но девушка, как нарочно, проходила не обернувшись, не удостоив парня ни словом, ни кивком, ни взглядом. Василь злился, называл ее про себя разными обидными словами и снова ждал, когда она пройдет мимо. А сегодня Тимофей пристал со своими дурными разговорами, заметив, что парень смотрит вслед Анне. Пакостно и неспокойно было на душе у Василя. Вечером, закончив работу, подошел он к Тимофею.

      – Почему ты Анну ведьмой называешь?

      – Так она ведьма и есть, – пожал плечами Тимофей. – Ты ведь не наш, не местный, ничего о ней не знаешь. Говорю тебе – держись от нее подальше. Глаз она на тебя положила, а это не к добру.

      – Ты меня не стращай, понапустил туману-то.

      – Ладно, слушай.

      Мужики сели на бревно, вытащили табачок, и Тимофей начал неспешно рассказывать.

      – Давно все началось. Может сто лет назад, а может больше, точно не скажу. Паны тогда все что-то делили, бились между собой то и дело. Вот и наш тогдашний пан Ольшанский пошел на кого-то войной, но разбили его в пух и прах, только перья полетели. Пан ранен был, да сумел удрать в лес, в топи. Там он проплутал несколько дней, и его, умирающего, нашла ведьма, жившая в болотах. Она Ольшанского выходила, к жизни вернула травами да снадобьями, а он в благодарность приютил ее у себя в усадьбе. Жила ведьма во флигеле, в самом дальнем углу панского парка. Пана лечила, семью его, челядь. Девки деревенские к ней бегали за приворотными зельями. Может, она еще как колдовала, может, порчу наводила, но это уж врать не буду, не знаю. Со временем пан заметил, что грустит ведьма. Стал выяснять, что случилось, тут она и говорит,