На хозяйстве у тирана. Елена Трифоненко

почувствовала, что силы меня оставили, облокотилась о машину.

      – Да уж! Ну и влипла я. Куда мне этого Митьку теперь девать?

      Петр Петрович открыл дверцу машины, потряс Митьку за плечо. Тот что-то пробормотал во сне, но глаза не открыл. Петр Петрович тряхнул сильней – Митька лягнул его ногой и продолжил похрапывать.

      – Нализался с горя, – сочувственно сказал Петр Петрович. – Страдает мужик.

      – Видимо, придется до утра его тут, в машине, оставить, пока не проспится.

      – Нет, Валюш, как-то это не по-людски, – возразил Петр Петрович. – Надо его в дом переправить.

      – В дом? Каким образом?

      – Жди тут! – сказал он и куда-то убежал.

      Я переступила с ноги на ногу, потерла лицо руками, чтобы взбодриться. Как-то много всего сразу навалилось: внуки и правнуки Петра Петровича, изменщик Митька. Что-то я уже без сил, а мне ведь еще и блины жарить, чемоданы там какие-то разбирать.

      Петр Петрович явился обратно, катя перед собой тачку. Позади него шагал тот самый брюнет с крыльца.

      – Вот эту коняшку, Борь, нам надо перегрузить на тачку, – деловито сказал Петр Петрович, показывая на человека-зебру. – Поможешь?

      Борис хмуро взглянул сначала на Зебру, потом на меня. Захотелось поежиться. Я отвела взгляд, сделав вид, что не имею к Зебре никакого отношения. Вздохнув, Борис сгреб человека-зебру в охапку и перевалил на тачку. Та жалостно скрипнула.

      – Спасибо! – радостно сказал Петр Петрович и стал толкать тачку к калитке, но почти сразу остановился. Почесав темечко, спросил: – А это не страшно, что у него голова так сильно бултыхается? Может, его покомпактней как-то сложить?

      Мы с Борисом вместе ринулись к тачке и врезались друг в друга.

      – Совсем не смотришь, куда летишь? – сердито спросил Борис, потирая ударенный о мою голову подбородок.

      Я не стала отвечать, попыталась сгруппировать почти бездыханное тело Митьки в тачке. Борис грубо схватил меня за плечи и отодвинул в сторону, стал вертеть человека-зебру самостоятельно.

      – На бок его положите, – посоветовала я.

      – Без тебя разберусь, – буркнул он.

      Я вспомнила про мохнатую голову от костюма, вытащила ее из машины, нацепила на Митьку.

      – О, правильно, Валюша! Так мы точно не расколем ему черепушку, – одобрил Петр Петрович и снова стал катить тачку вперед. Метров через пять свернутый в букву «зю» Митька опять «развернулся», вытянул ноги вперед.

      – Да что ж такое! – ругнулся Петр Петрович, останавливаясь, смахнул со лба пот.

      – Давай буду держать его за ноги, а ты кати, – сказал Борис и, встав перед тачкой, подхватил длинные Митькины ноги. – А куда мы его, кстати, катим?

      – На террасу, – решил Петр Петрович. – А оттуда на кухню запрем.

      – Зачем? – удивился Борис.

      – Некогда объяснять, погнали.

      Они кое-как докатили тачку к террасе, втащили ее на кухню. Зоя и дети наблюдали за этим действом с огромным изумлением.

      – А теперь переваливай полосатика на диван, – распорядился Петр Петрович.

      Борис