На хозяйстве у тирана. Елена Трифоненко

Зоя закатила глаза, будто я спрашивал очевидное. Потом присела рядом. – Я расспросила деда, оказывается, его помощница работает поваром-кондитером в какой-то шарашке.

      – Тогда она не Поварешка, а Кондитерка, – хмыкнул я.

      – Поварешка! И Гладилка, – мрачно возразила Зоя. – Бери тряпки и тащи ей, она окопалась в комнате напротив дедовской.

      – Ага, отнесу. Чуть позже. Сначала мне надо закончить с одним чертежом.

      – Борь, ты опять решил жевать сопли? – На ее лице вдруг проступила нездоровая подозрительность. – А может, ты уже и симпатией к Поварешке проникся? Она на кухне рассказала тебе о своей несчастной жизни, похлопала ресничками – и ты все, готовенький?

      – Ты чего несешь?

      Зоя закатила глаза:

      – Нет, ну почему вы, мужики, такие идиоты? Перед вами задницей вильнешь разок – и все, приехали: мозги отключились, кровь отлила от головы.

      – Не выдумывай. Я не падок на колхозных барышень.

      – Ага, Тимур тоже так говорил, – Зоя слегка побледнела. – Да вот только фото от тайного доброжелателя эти слова опровергли.

      – Не надо меня сравнивать со своим бывшим мужем.

      Зоя ссутулилась, вздохнула.

      – Ладно, я сама отнесу Поварешке твои рубашки. Ничего страшного.

      Я скатился с кровати, отодвинул Зою в сторону:

      – Все, уймись. Сам отволоку эти чертовы рубашки.

      Она с трудом сдержала торжествующую улыбку.

      Я сгреб рубашки с кровати, пошел вниз. Внутри все клокотало. Признаться, Зоя в последнее время уже порядком подбешивала. С тех пор, как она поймала своего мужа на измене, ее будто подменили. Из жизнерадостной женщины она превратилась в склочную стерву. Теперь по любому поводу твердит, что все мужики – козлы. Нет, я понимаю: измена ранит. Но все же надо отпустить обиды и идти дальше, искать свое счастье.

      Дверь в комнату напротив дедовской оказалась закрыта, сначала я хотел постучать, но потом решил, что Зоя права: надо быть наглей и жестче. Толкнув дверь плечом, я ввалился в комнату без предупреждения. Валентина стояла у окна, гладила какую-то розовую футболку. Мое внезапное появление заставило ее вздрогнуть.

      – Мне тоже надо кое-что пройтись утюгом, – ленивым тоном сообщил я и перевалил свои рубашки на гладилку. – Все так помялось – ужас! А вроде аккуратно складывал.

      Валентина смерила меня ледяным взглядом, но ничего не сказала. Я огляделся. Комната, в принципе, не особо изменилась после появления этой проходимки в дедовском доме. Лишь на подоконниках и тумбочке добавилось несколько картин, да на спинке старого дивана теперь лежал красивый лоскутный плед. Я по-хозяйски плюхнулся на диван, подцепив с тумбочки одну из картинок, стал разглядывать.

      Глава 4. Валентина

      Какой мерзкий парень! Просто средоточие снобизма и наглости. Вот уж подумать не могла, что у Петра Петровича такой стремный внук. Вообще, он много о нем рассказывал. И только хорошее. Якобы двадцать лет назад, пока остальные пацаны скакали по крышам и подворотням,